И тогда, глубоко в душе, Несущий Слово понял, зачем он здесь. Пусть только на краткий миг, но голоса Пантеона в его голове умолкли. Нечеловеческий взгляд, подобный солнечной вспышке, сжавшейся до размеров человеческого глаза, метнулся по рядам вторженцев. Свет яркий, как сам Астрономикон.
— Здесь не место таким, как вы! — пророкотал древний.
Демоны вокруг него вспыхнули и распались пеплом на ветру. Мощь священного слова и образа прошлась по орде инфернальных бестий подобно стремительному лесному пожару, убивая чудовищ, даже когда они бросились наутек.
— Что происходит?! — прошипел Апис, отпрянув от разваливающегося на части нерожденного. — Что это?!
Свет гас так же быстро, как возник, но урон он уже нанес.
— Это была Анафема… — прошептал Аматним и, отряхнувшись, вышел из укрытия. — Кто ты? — позвал он. — Назовись!
Святой повернулся к легионерам. Свет превратился в слабое мерцание, и машина снова стала древним воином, а не ужасающим серафимом.
— Я же представился, мальчик. Я есмь тот, кого ты ищешь. Отшельник, по велению судьбы и по выбору своему!
Ур-Набас обменялся взглядом с Аписом, слегка пожавшим плечами. Затем перевел взгляд на Отшельника.
— Это не твое имя, полагаю.
— Нет у меня имени. Я замуровал себя, дабы пройти чрез игольное ушко в Царствие Небесное! — зарычал дредноут. — Но оно всегда ускользает. Неужели я недостоин такой милости? Или, может, я не доказал свое достоинство всей Вселенной? — Огромная боевая машина снесла плечом наклонившуюся статую, рухнувшую на площадь дождем мраморного крошева.
Лэш дал знак Апису и остальным отступить. В голосе Отшельника чувствовался надлом, который весьма не нравился ему. Вероятно, древний воин сошел с ума, но кто сохранил бы разум, тысячелетиями пребывая в заточении в подобном мире?
— Брат, я могу предложить столько знания, сколько и не снилось тебе! Пойдем со мной, ты вернешься к братьям, воссоединишься со своим родным легионом! Получишь ясные ответы на все вопросы! Обретешь просветление и познаешь истину!
Отшельник замер. Теперь он, сам того не замечая, стоял между Несущими Слово и оставшимися защитниками дворца-собора. Аматним скрипнул зубами от раздражения.
— Так ты за этим пришел сюда, мальчик? Выманить меня из кельи, чтобы рассказать глупые небылицы?
Ур-Набас вздохнул и после секундного колебания полностью вышел из-за баррикады, приблизившись к боевой машине. Древний «Контемптор» вселял страх. Не столь жуткий, как хелбрут, но при взгляде на него точно так же становилось не по себе. С могучего бронекорпуса счищены все символы, гербы и девизы. На голом металле виднеются следы от когтей и выстрелов. Лэш откашлялся.
— Я пришел, ибо боги показали мне твои мучения. Я осознал, что не могу оставить тебя гнить здесь заживо. Смирись, брат, и мы закончим наше общее дело и уйдем.
— И куда пойдем? Не на Колхиду, ибо она уничтожена. И не на Терру. Так куда же ты зовешь меня, мальчик?
Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Аматним посмотрел прямо в оптические сенсоры боевой машины.
— На Сикарус, брат! Там Темный Совет с радостным нетерпением ждет тебя!
Последовал резкий дробный звук, отдавшийся эхом в тишине. Отшельник смеялся.
— Как интересно… и кто же в этом совете? Шакал Кор Фаэрон? Или гадюка Эреб? Кто тебя, мальчик, ведет за руку, указуя путь?
— Прекрати звать меня мальчиком, безымянный. Я Аматним Ур-Набас Лэш, такой же, как и ты, ветеран Долгой Войны!
— Аматним… — Дредноут склонился ниже. — Вот теперь я узнал тебя. Один из дражайших любимчиков Кора Фаэрона! Я помню, ты любишь сжигать книги. — Новый дробный смех. — Фолианты же не могут дать сдачи, правда?
Ур-Набас оскалился. В голове загудело от гнева. Он рассчитывал найти сломленного героя, великого мудреца, скованного цепями и благодарного за освобождение. Вместо этого пред ним предстало неблагодарное чудовище.
— Я прибыл не для того, чтобы ты, старик, насмехался надо мной. Но смирись, и я прощу дерзкие речи! — Лэш погрозил дредноуту топором-крюком. — Мы вырежем твоих тюремщиков и отправимся к новым и более счастливым местам, чем это.