— Каковы средства обороны? — просипел Кеспу.
— Как я сказал, небольшие, — не оборачиваясь, заверил его Аматним. — Ни с чем крупней фрегата они не справятся. Мы легко их преодолеем и, по возможности, захватим орбитальные доки. С этого плацдарма наши воины отправятся по восьми заранее намеченным координатам.
— Благоприятное число, — заметил Лакву с ноткой одобрения в голосе.
— Когда идешь на войну, ищи милости Владыки Черепов. Так установлено от века, и так должно быть всегда… — На гололите вспыхнули новые руны. — На Пергамоне около пятнадцати населенных зон. Большая часть невелика, всего несколько миллионов душ. Легкая добыча. Я же возглавлю штурм Перго, города покрупнее. — Сразу же высветилась соответствующая руна. — Апис, ты со своим братством поддержишь меня. Остальные могут выбрать цели по усмотрению. — Аматним повернулся к слушателям. — Будем считать, что перед нами испытательный полигон. Если не сможем взять Пергамон, значит, Альмас нам не по зубам!
Лэш дал собратьям время осознать смысл сказанного. Решив, что они вполне уяснили общую картину, командующий подал знак расходиться.
— Возвращайтесь на корабли и готовьтесь к войне. Разоряйте и жгите неверующих. Огнем и железом принесите им истину и постройте великие зиккураты во славу Пантеона! Вершите, братья, как рождены делать, и знайте, что возлюбят вас боги за сие. Глория этерна!
— Глория этерна! — вскричали Апис, Кеспу и остальные воины.
«Слава вечная»… Одна из множества клятв, почти ежедневно даваемых сынами Уризена, но особенно любимая именно Аматнимом Ур-Набасом Лэшем. Обет. Обещание. Служи богам — и вкусишь славу; подведешь их — и будешь забыт!
— Впечатляющая речь, — заметил Лакву, дождавшись, пока все выйдут из зала. — Почти заставил меня поверить, что боги избрали именно нас.
— А разве это не так?
Темный апостол скривился и вперил взгляд в голопроекцию.
— Ни намека на стратегию. Несмотря на твои высокопарные слова, мы, по-видимому, собираемся следовать простейшей тактике налетчиков. Где же твои хитроумные ловушки и изощренные планы, продуманные на множество ходов вперед?!
— Ты их не видишь, потому что не смотришь. Внешние миры не имеют ценности, тратить усилия на их покорение — значит бездарно терять время. Кстати, в глазах наших врагов они также расходный материал! Кроме сырья, никакой военной ценностью не обладают. Поэтому я отдаю их своим последователям. Когда мы ляжем на курс до ядра, наши более… рассеянные братья отделятся от флота, чтобы набрать рабов, насыпать пирамиды из черепов, дать волю страстям. Их глупость не задержит нас, напротив, даже поможет, так как вражеские линии снабжения окажутся перерезаны!
Лакву улыбнулся уголками рта:
— Понимаю твой план… Хочешь удержать других от повторения судьбы Каллабора. Предлагаешь им легкие победы, чтобы потешить самолюбие.
— Это грех, брат? Так они оказываются полезными.
— Ты трус.
Лэш фыркнул.
— Верил бы в это, давно убил бы меня, не заставляя Каллабора таскать для тебя каштаны из огня.
— Я здесь ни при чем!
Аматним засмеялся:
— Ну, как угодно.
— Почему именно Перго?
Ур-Набас помедлил.
— Иногда командующему необходимо лично захватить поле боя.
— Разумеется, но почему именно это поле боя?!
Командующий нахмурился:
— Говори откровенно, брат. В чем именно ты меня обвиняешь?
— Я выслушал твои причины осадить этот мир. Пустая трата времени, как по мне, но я понимаю твое намерение. Мудрый воин сначала определяет пределы своих сил, а только потом пытается их превзойти. — Взгляд Лакву блуждал по проекции. — Но я знаю тебя слишком хорошо, чтобы подозревать у тебя некую скрытую цель. Потому и спрашиваю откровенно: почему именно Перго?
Аматним снова помедлил. Иногда он совершенно забывал, каким мудрым и проницательным бывает Лакву, когда контролирует свой гнев. Именно это качество делает темного апостола столь опасным.
— Апостолик Либрария, хранилище мудрости Экклезиархии, — наконец выдохнул Лэш. — Одно из отделений, по крайней мере. Только подумай — написать о богах и поклонении им столько, что понадобилась целая планета просто, чтобы хранить книги. Или сотня таких миров!