— Где?
Клемист махнул рукой в сторону обзорного экрана:
— Там. У края.
Коммодор вздохнул. Бесполезно просить Клемиста пояснить. Альдо поглядел на осадок в чашке и взболтал его. Нужно выпить еще рекафа.
Он вернулся к трону. Едва коммодор поднялся на платформу, ожили голодисплеи, развернувшись в панораму. На всех высвечивались важные данные и схемы, но взмахом руки Уэйр отключил их, затем дал команду, и перед ним возникла звездная карта. Альдо посмотрел на внешнюю границу системы. Близко. Несколько часов, максимум день на стандартной скорости. Он медленно отпил рекаф. Аномалия могла значить все, что угодно, — случайный астропатический сигнал, солнечная вспышка. Или что-то похуже.
Приняв решение, Альдо включил палубный вокс. Нужно передать приказы. Войска придется разделить. Разумеется, другим капитанам это не понравится, но подчинятся все. В нынешние времена нет ничего важнее дисциплины. Именно она делает армаду одним целым, поддерживает ее в боевом состоянии, несмотря на тяготы последних месяцев, потери и убыль ресурсов. И это касается не только флота. Сама звездная система в целом походит на машину, которая вот-вот развалится.
Кардинал-губернатор одной лишь силой воли заставлял вершиться дела — или так это выглядело со стороны. Система Одоакр в основном самообеспечивалась, а значит, падение уровня торговли не оказало на нее фатального влияния, как случилось бы в противном случае. Но на некоторых мирах уже началась нехватка продовольствия, стало сложно поддерживать постоянную боеспособность флота. К этому можно добавить беспорядки, начавшиеся на внешних мирах, в том числе на шахтерских базах на астероидах. Но это привычное положение дел.
Привычно на самом деле все. Но нынешние потрясения в Галактике случились одновременно. Кризис следовал за кризисом. Коммодор молился об одном: чтобы новая аномалия не принесла еще больше проблем.
«Гнев Орланды», крейсеры и половина фрегатов должны вернуться на Альмас. Киль, командир гранд-крейсера, попытался возразить, однако Уэйр отмел его аргументы. Весьма умелому офицеру недоставало воображения. Специалист по обороне, но с инициативой туго. Дважды его обходили в повышении в звании, но, по-видимому, не обидев. Более того, когда объявляли, что командовать флотом будет Уэйр, на лице Киля явственно читалось облегчение. Альдо надеялся, что, если случится самое худшее, он справится с командованием флотом.
«Мученичество Сильваны» начал движение, и шесть фрегатов окружили тяжелый крейсер с боков, а капитаны звездолетов отчитались перед Уэйром. Включились проекторы голодисплеев, лица офицеров выстроились перед Альдо. Такие молодые… Слишком юные… Но они выполняли приказ.
— Установить вокс-связь со всеми звездолетами в построении! — велел Уэйр. Под настилом сервитор, оживленный с контрольными системами командного трона, громко взвизгнул, подтверждая приказ. — Всем кораблям, лечь на новый курс! Ячейка один, деление четыре! — Край карты. Коммодор задумался. Почувствовал направленные на него взгляды Клемиста, Ноэльса и остальных членов экипажа. Они ждали и молились.
Нет там ничего. Повелитель «Мученичества Сильваны» уверен. Обычный шум, эхо из тьмы. Клемисту почудилось. Сейчас все на взводе. Просто им нужно точно знать. Альдо Уэйр откашлялся.
— Вперед на стандартной скорости. Построение «Тибо-Эксцельсис».
Старик надеялся, что не совершает ошибку.
В Имперском Флоте от ошибки до ее последствий могут пройти часы, дни, недели. Несовпадение в данных, секундное промедление при корректировке курса… И все покатится снежным комом. Звездолет, даже маленький, не просто корабль, но целое металлическое государство. А капитан — король. И, подобно правителю, обязан быть всегда и во всем уверенным. Но Уэйр никогда за свою жизнь не испытывал такой растерянности, как в нынешние времена.
Поток отчетов шел часами. Дальнодействующие сканеры прочесывали звезды, но не находили ничего странного. Если точнее, то «нового» необычного. Но чем ближе к краю системы, тем чаще приборы сбоили. Что-то вмешивалось в систему авгуров.
К моменту, когда звездолеты достигли нужной точки, они практически «ослепли». Альдо приказал своему маленькому флоту занять оборонительную позицию. Минуты превратились в часы, тянущиеся бесконечно долго. Уэйр сидел на командном троне почти неподвижно. Он ощущал приближение беды. Где-то за оскалившимися звездами собиралась буря.