Аматним уже собирался ответить, но помедлил. Рабы продолжали трудиться, смертные воины стремились на борты летательных аппаратов, но присутствующие Несущие Слово внимательно следили за спором. Подобные перепалки считались в легионе развлечением. Испытанием силы воли, смекалки и хитрости. Если зрители решат, что Ур-Набас дал слабину, ему придется сражаться не только с темным апостолом…
— Ты знаешь, что неправ, — выдохнул Лэш, тщательно взвешивая слова. — Я часто сомневался в речах, поступках и видениях Кора Фаэрона. Но он, по крайней мере, придерживается древних обычаев, в отличие от Эреба.
— Эреб делает только то, что ему приказывают боги, и не более того!
— Значит, это они повелели ему прислуживать Абаддону? Держать нас в слабости, чтобы мы не смогли стать помехой для притязаний Воителя на избранность? — произнес Лэш древнее обвинение, упоминание которого со временем стало почти ритуалом. Некоторые Несущие Слово полагают его частью символа веры. Другие рассматривают просто как еще одно из мириад подобных. Внутри Темного Совета вот уже многие сотни лет идет междоусобная война.
— Абаддона избрали боги… — начал Лакву.
— Нас тоже! — парировал Ур-Набас. — Выходит, ты менее праведен, чем он? — Аматним огляделся. — Братья, что с вами?
Темный апостол напрягся:
— Ты о чем?
Лэш скривился.
— Когда Воитель из-за жалкого бессилия разрушил Кадианские Врата, на волю вырвались все дьяволы, включая и нас. Мы шли туда, куда он вел. Теперь Галактика горит снова, и сами звезды содрогаются от нашей поступи. Что за прекрасное и славное время, в котором мы живем, не правда ли, братия?! — Повелитель армады замер. — Наверное, это и есть наша награда за веру! — Ур-Набас захохотал, и другие космодесантники засмеялись с ним. Злобно, безрадостно, но вместе.
Лакву пошарил глазами вокруг. Падший Астартес знал, что темный апостол сейчас размышляет о том же или просто ищет возможность выйти из спора, сохранив лицо.
— Ты осмеливаешься пренебрежительно отзываться о том, кого боги избрали для осуществления воли своей!
— Думаешь, Эреб не выражается так же, когда полагает, будто шпионы Воителя не подслушивают?! — Бывший иконоборец покачал головой. — Лакву, брат мой возлюбленный, ты знаешь так же хорошо, как и я, что, хотя и служим мы, в конце концов, одним и тем же повелителям, но находимся по разные стороны! Как же больно моей совести сознавать это…
Душепастырь мрачно засмеялся:
— Не ведал я, брат, что ты предаешься такому пороку!
Аматним пожал плечами:
— Без совести человек ничем не отличается от животного. Именно ее глас сподвиг благословенного Уризена восстать против отца своего и братьев, Лакву. И то, что мы оказались здесь в судьбоноснейший из всех моментов, — тоже результат тех действий нашего отца. И именно она движет мной и сейчас.
Темный апостол покачал головой и отвернулся.
— Великая удача для тебя, брат, что богам нравятся глупцы и безумцы. Вот и все.
— О, я уверен, ты еще много нового скажешь до того, как придет наш час. Ты весьма говорлив, брат, даже в самые торжественные минуты.
— Только ради защиты истины! — огрызнулся Лакву.
— Истина… А помнишь ли, когда мы спорили о ее природе, а не слепо защищали? — ласково продолжил Аматним. — Времена, когда разили доводами, как копьями, и защищались красноречием, как щитами? Эпоху, когда имя наше что-то значило?
Лакву замялся.
— Я… — Несущий Слово взглянул на рабов-мечников, как будто видел чудовищ в первый раз. — Да, — ответил он наконец. — Невинные времена. До того как пелена спала с наших глаз и все раскрылось. Когда мы узрели подлинную истину.
— Вот только это была не истина, верно?
Лакву стиснул кулаки.
— Аматним… — начал он угрожающим тоном.
Ур-Набас огляделся.
— Не так ли, братья? Нет истины, только правда! А она у каждого своя! Вот чему учил нас Уризен. Истина же подобна океану, в который впадает сотня великих рек и, чтобы достичь океана, нужно плыть по избранному руслу. Но, увы, мы не следуем одним и тем же путем. Потому и сражаемся. Подобно мелким пустынным племенам, мы деремся за фляги с водой, в то время как люди городов, такие, как Абаддон, строят дамбы, перекрывая сами течения! — Лэш перевел дух. — В древности именно нас избрали вести Галактику к истине. Но сейчас наше место занял самозванец, для которого ее свет — всего лишь способ достижения личных целей!
Астартес закивали, в воксе послышались тихие голоса одобрения и согласия. Шум приготовлений сошел на нет, а рокот приводов орудий уподобился отдаленной грозе. Лэш обернулся к Лакву.