Zотов
Апокалипсис Welcome: Страшный Суд 3D
Отличный стиль, совершенно нестандартные идеи, увлекательные приключения и, главное, прекрасное чувство юмора делают Zотова одним из самых интересных и необычных современных отечественных авторов.
Кого только не подозревали в авторстве романов Zотова – Виктора Пелевина, Павла Волю, Сергея Лукьяненко – и даже замглавы администрации президента Владислава Суркова.
Zотов с высокой колокольни плевал на все жанровые ограничения и требования формата. Он пишет так, как душа просит, без оглядки на конъюнктуру рынка, что не может не вызывать симпатию.
Книги Zотова – те книги, с которыми можно провести всю ночь без сна.
Часть 1. Концлагерь бесов
Да, знаю я того, кто ждет меня, – Властитель Преисподней, Сатана. На том мосту, где смерть зовет нас в Ад, Стоит он, черным пламенем объят…
Как уже сообщалось по ТВ, вчера ночью группа неизвестных злоумышленников совершила дерзкое нападение на Институт космических исследований в Москве (ул. Профсоюзная, д. 84/32). Представитель института отказался от любых комментариев прессе, тем не менее «АиФ» удалось узнать подробности странного грабежа. Бесшумно нейтрализовав охрану, незнакомцы вскрыли электронные замки, умудрившись при этом не попасть в поле камер видеонаблюдения. Сигнализация сработала лишь тогда, когда непрошеные гости разбили в одном из кабинетов стекло, и службы правопорядка не обнаружили никаких следов, кроме груды осколков. Ожидается, что все работники института будут подвергнуты допросу, и следствие не исключает: кто-то из них мог быть в сговоре с грабителями. Информация по-прежнему поступает крайне скупо. За чем именно охотились взломщики, пока не сообщается. Напоминаем – неделю назад похожий случай произошел в американском городе Пасадена, штат Калифорния. После полуночи неизвестные ворвались в здание Лаборатории реактивного движения научно-исследовательского центра НАСА. И там видеокамеры также не зафиксировали их лиц: как предполагает ФБР, произошел компьютерный сбой…
Пролог
– Сладкооооооо… ооооо… даааааааааа… сладкоооооо…
Иезекиль понимал, что он спит. Ощущал сон всей кожей и все же никак не мог проснуться. Африканские баобабы сплелись над головой толстыми узлами засохших сучьев – небо лилось с них вниз, расплываясь по земле тусклым блеском кровавых луж. Острые шипы проникали внутрь ладоней – без боли, мягко, как в сахарную вату. Сквозь багровые облака с трудом, лепестками роз, пробивались судороги умирающего солнца: оно агонизировало, дергаясь остатками лучей. Иезекиль попытался пошевелить левой рукой… пальцы не двигались… в голове медленно, как в меду, плавал мозг. Загадочный шепот невидимого существа – знакомый арамейский волнообразно перемешивается с чужими словами, на странном языке.
Именно этот шепот и мешал его пробуждению.
Захлебываясь в тягучих волнах дремоты, Иезекиль изо всех сил пытался вспомнить. Что-то произошло здесь совсем недавно. Даже сквозь сон он видел смутные очертания обвисших крыльев напарника – Рафаила, и перья, рассыпавшиеся по мокрому полу: глазурь голубых изразцов, вся в мельчайших каплях воды. Они привыкли к сырости – офис Небесной Канцелярии изначально расположен среди облаков. Рафаил не подавал признаков жизни. Лишь колыхание перьев тащило через сонные мысли коллеги догадку – он тоже спит. Почему они не просыпаются? ПОЧЕМУ?
Меч вывалился из руки – с погребальным звоном. Против воли Иезекиль погружался в муть черных вод глубокого озера – стараясь махать крыльями, чтобы грести. Мимо проплывали скользкие рыбы – касаясь его плавниками, оскалив пасть, полную зубов. Света уже не было видно: только тьма, беспросветная тьма, прореженная пестрыми лентами рыбьих плавников.
– Теплооооооооо… мягкооооооо… хорошооооооо…
Шепот оплетает шелковыми нитями паутины, связывая по рукам и ногам. Крылья мелко, судорожно подрагивают. Миры сменяются – один за другим. Вынырнув на поверхность из гиблого озера, он ослеплен яркостью зелени, видит птиц с большими когтями и раскрытые пасти неведомых чудовищ.
Что такое с ним приключилось? Воспоминания пробиваются с трудом, увязая в болоте сна. Тусклая вспышка освещает видение. Кажется, они стоят с Рафаилом на посту – торжественно, как на параде, держа в руках мечи. Самый важный пост во Вселенной и одновременно – самый бестолковый. Для того чтобы охранять этих, не нужно присутствия вооруженных до зубов ангелов-стражей. У порогов камер установлена особая штука, которую им нельзя преодолеть – отшибет в сторону, как человека электрической оградой. Кажется, Иезекиль уже упомянул о важности их караула… но наряду с этим к службе ангелов примешана изрядная толика кислейшей скуки. Днем они с Рафаилом только и делали, что позировали для фотоаппаратов: «щелкнуться» у двери № 1 считал своим долгом каждый – от младшего архангела-стажера до старого серафима с многопудовыми крыльями. Долгими ночами, маясь от безделья, ангелы-стражи часами играли «в Библию». Что это такое? Как игра в города. Называешь любой пункт из библейских виршей или святой персонаж, а твой оппонент в ответ должен назвать точно такой же, на последнюю букву. Игра, между прочим, сложная, не всякий интеллектуал ее одолеет. Случается, повезет – вздумают свалить тебя «Иерихоном», ввернешь в ответ «Назарет». Ну, а если «Вирсавия» или, оборони Господь, «Юдифь»? Заняться больше нечем. Карты, понятное дело, запрещены. Шашки тоже. Из-за шахмат и вовсе давеча случился скандал на Совете Серафимов. Секретарь-купидончик из аппарата праведного Ноя принес манускрипт: согласно ему, по первости в Индии в шахматы на деньги играли – и все, приравняли к азартным играм. Застукают теперь с шахматами – пиши объяснительную.
Ох, как тяжело… что-то давит ему на грудь… Сладкий шепот патокой заливает уши:
– Лежииииии… радуйсяяяяяяяя… засыпаааааааай…
Похоже, это гипноз. Слова тяжело пробиваются к нему, как через пуховые подушки. Он потерял способность двигаться. Парализован и Рафаил. Ангелов усыпили в одно мгновение, прямо во время игры. С ними случилось то же самое, что и с некоторыми пациентами на сложной операции – бывает, даже после наркоза те видят и слышат, только слабоооо… слабоооо… слабооооооооооо…
Перед Иезекилем с ревом разверзлась стена огня. Сгустки пламени целовали в губы раскаленными цветами: длинные волосы ангела, сухо шелестя, осыпались пеплом. Буйство пламени рождало причудливые образы – в огне виднелись женские лица, сплетенные в танце тела, раскрытые рты и руки, протянутые к нему в последней мольбе. Он не чувствовал жара – лишь приятную, успокаивающую теплоту. Огненная пасть дыхнула, подобно тысяче драконов: Иезекиль полетел в пропасть, безвольно отдавшись стихии. Сон поборол ангела: он не мог ничего делать, даже думать – мысли закрутились в огненном вихре, рассыпаясь на угли. Пламя поглотило разум.
– Всеееееееееее… тепеееееееееееерь… всеееееееееееее…
Теплота сменилась резким, пронизывающим крылья холодным ветром.
Он проснулся так же внезапно, как и заснул.
Иезекиль вскочил словно ошпаренный. Быстро ощупал пояс туники – поднял с пола лезвие. Полез за спину – рука ткнулась в мягкий пух… крылья, кажется, не повреждены.
Рядом протирает слипшиеся глаза Рафаил – очумевший толстяк сидит прямо на полу, положив на колени меч, рыхлое тело колеблется от приступов зевоты.
Молниеносный взгляд вдоль узкого коридора, и Иезекиль облегченно перекрестился: оооо, слава тебе, Господь Всемогущий, воистину слава! Замки на всех трех дверях, обозначенных номерами 1, 2, 3, не тронуты: ни царапинки, чисты и невинны, как детская любовь к мороженому. Главная дверь – на месте; сразу видно – к засовам не прикасались. Тяжелые пластины чистого серебра, скользкие и мокрые от непрерывно льющихся струй святой воды. Поверх – лично скованные архангелом Михаилом цепи, чья сила скреплена замком с печатью апостола Петра. Но все это чистая формальность, мишура попсовая. Секрет неприкосновенности камеры № 1 – совсем в другом. Прямо через порог железной нитью проложена трубочка толщиной едва ли не в человеческий волос, полная субстанции. Она совсем незаметна на первый взгляд, но ее действие весьма ощутимо – в этом-то и состоит подвох.