В официальной теории излагается классический для научной фантастики катастрофический сценарий со сказочным счастливым концом, тогда как рассказ очевидца – это своеобразная недобрая сказка с правдоподобным историческим подтекстом. Дневник Максима датируется 78 годом; судьба планеты Надежда была «животрепещущей темой» за 15 лет до этого, в 63 году; а непосредственное истребление населения происходило 40 лет назад – в 38 году. Значение этих дат в советской истории XX века не может ускользнуть от читателя: 1938-й был годом пика сталинских репрессий; 1963-й был последним годом краткой хрущевской оттепели, когда преступления Сталина обсуждались в открытую; но в 1978-м, при реакционном режиме Л. И. Брежнева, опять стали насаждать некие «устоявшиеся» исторические фальсификации. В романе много каббалистических цифр и имен, которые один эмигрантский критик расшифровал как единый скрытый мотив: «Судьба еврейства <…> рассматривается авторами в свете <…> двух катастроф, из которых одна уже была (нацистская Германия), а другая еще будет (националистическая Россия)» [Каганская 1987: 173]. Сами авторы не были согласны с интерпретацией М. Л. Каганской (личная беседа в 1989 году), наделяющей смыслами имена и даты, которые нужны просто для связности сюжета. Правда может находиться где-то посередине: Стругацкие точно собирались написать нечто большее, чем просто увлекательный шпионский триллер, разворачивающийся в XXII веке, однако их подтекст шире одного только еврейского вопроса, и ключ к социополитическим измерениям романа следует искать как в структуре сюжета, так и в символических датах.
Персонажи, образность и последовательность событий, которые входят в отчет Абалкина о планете Надежда, в значительной степени определяются легендой о Пестром Дудочнике (гаммельнском Крысолове). Когда Абалкин и Щекн медленно пробираются по заброшенной урбанистической пустыне одного из главных городов Надежды в поисках причин внезапной гибели всей цивилизации, перед ними появляется паяц. Появление пляшущего арлекина в ярких одеждах настолько несовместимо с научно-фантастической «реальностью» этого посткатастрофического мира, что даже рассказчик отмечает некое общее несоответствие: «Паяц. Арлекин. Его ужимки были бы, наверное, смешными, если бы не были так страшны в этом мертвом городе…» [Стругацкие 2000–2003, 8: 39].
Но паяцы планеты Надежда наделены рядом ключевых черт Пестрого Дудочника, которые приписываются ему в сотнях литературных переработок легенды. Первый паяц, которого встречают Абалкин и Щекн, выглядит так:
Он худой как скелет, желтолицый, с впалыми щеками и остекленелым взглядом. Мокрые рыжие патлы торчат во все стороны, ходуном ходят разболтанные и словно бы многосуставчатые руки, а голенастые ноги беспрерывно дергаются и приплясывают на месте, так что из-под огромных ступней разлетаются в стороны палые листья и размокшая цементная крошка.
Весь он от шеи до ног обтянут чем-то вроде трико в разноцветную клетку: красную, желтую, синюю и зеленую, и беспрестанно звенят бубенчики… [Стругацкие 2000–2003, 8: 38–39].
Этот образ Дудочника частично возникает из-за того, что иногда легенду о Пестром Дудочнике связывают с историческим феноменом пляски святого Витта. Существует предположение, что введенные в транс жертвы средневекового Tanzwut’a вполне могли бы уйти за «дудочником» из города. В сумасшедшем паяце Стругацких объединены пораженные чумой танцоры и одетый в яркую одежду дьявольский музыкант, обещающий избавить людей от чумы. Если на планете Надежда существует призрак Пестрого Дудочника, то чего уж говорить о крысах. «Очень много крыс, – отмечает Абалкин на первой странице своего отчета, – <…> доносится возня, писк, хруст и чавканье. Щекн снова появляется в дверях. Он энергично жует и обирает с морды крысиные хвосты» [Стругацкие 2000–2003, 8: 33, 38].
Из легенды о Пестром Дудочнике взяты не только картины и образы: ее структура является префигурацией структуры событий в рассказе Абалкина. В парадигме сюжета легенды присутствуют: а) город, подвергшийся нашествию крыс; б) бродячий крысолов, который обещает освободить город за определенное вознаграждение; в) он выполняет задачу, уводя крыс прочь игрой на дудке; г) горожане отказывают ему в обещанном вознаграждении; д) силой своей мелодии, против которой невозможно устоять, Дудочник уводит городских детей к ближайшей горе, где они все навеки бесследно исчезают [Mieder 1987][11].
11
По В. Мидеру, братья Гримм составили свою версию истории о Пестром Дудочнике на основе нескольких уже известных источников, но после ее публикации в 1816 году первоисточником считается версия Гриммов, с которой сравниваются дальнейшие переложения.