Наукообразное бла-бла-бла монотонно тянулось минут двадцать (трудно осуждать человека, многословно говорящего о любимом предмете), жаль, в памяти почти ничего не отложилось. Повторяю, мы все ждали грома, вспышки, чуда. Таки дождались. Сначала — запищал какой-то датчик из стойки приборов, по хорошей погоде стоящей прямо на подставке с телескопическими ножками. Потом — из "аномалии" словно дунуло ветром… Могучим воздушным зарядом. Хотя, трава не шелохнулась. Ну, так лично я ощутила. Все напряглись — начались давно ожидаемые "эффекты".
И тогда, микрофоном завладел Соколов. И сказал… Он и без техники громкий, а с усилением — до дрожи в коленках пробрало. Рокочущий бас. Выдал три "секретных" вещи. Во-первых, с момента "толчка" (так, оказывается, тут называют "предвестник" очередной пульсации), до момента собственно "закрытия", ещё осталось несколько минут. Во-вторых, это первая пульсация (после 18 лет перерыва в существовании "аномалии") и твердой уверенности, что она откроется "по плану", а не в следующем веке, например — ни у кого нет. Пресловутая "теория пульсаций" пока находится в стадии экспериментальной проверки. Профессор Радек — её автор и остается здесь. Он сам — наш начальник, поэтому — тоже здесь. Однако, твердые гарантии периодичности процесса отсутствуют. Зато факт, что прошлый раз "аномалия" не проявлялась без малого два десятилетия — абсолютно достоверный. Короче, в-третьих, кто не хочет застрять в XVII веке на всю оставшуюся жизнь, по причине научной ошибки — свободны. Пока "звенит звонок", как он выразился, можно успеть проскочить "на ту сторону". Кто не успел — будет робинзонить вместе с нами. Несколько суток, несколько лет или — до конца своих дней. Как сегодня светила на небе встанут…
Корабельный "колокол громкого боя" — похож на школьный звонок. Только в несколько раз громче… Рефлекс "бежать пока не поздно" проснулся моментально. Врать не буду… Могла бы и побежать. Если бы Володя, за локти не удержал. Бережно, но твердо. Ждал этого момента, специально подошел сзади и "зафиксировал", так что не вырвешься… Ну, дернулась от неожиданности, признаю. Говорят, при первом прыжке с парашютом, кое-кого из будущих "героев десантников" инструктору приходится выгонять из самолета пинками. Теперь я их понимаю! Очень важно, иногда, что бы кто-то, сильный и надежный, в минуту слабости, не позволил поддаться панике…
Боже, как они драпали! Словно вставшие на задние лапы огромные серо-зеленые крысы. Распихивая друг друга локтями, повизгивая от волнения, взрослые солидные мужики в погонах старших офицеров российской армии один за другим ныряли в спасительную норку "аномалии", комично виляя от торопливости задами. Сначала я не поняла, что за резкие сполохи света озаряют это малоаппетитное зрелище. Но, "колокол" громыхал долго… Хватило времени осмотреться. Собрание разделились на две неравные группы. Меньшинство — сгрудилось у сходен, спеша прошмыгнуть в родное время. Большинство — наблюдало за действом, щелкая фотоаппаратами и сверкая вспышками… Соколов — невозмутимо покручивал усы. Радек — вовсе склонился над своими приборами, пытаясь сквозь шум что-то втолковать ассистенту (вот уж кого однажды погубит любопытство), а солдаты, морпехи, свободный от погрузочных работ "контингент" — стойко наблюдали за эвакуацией своего собственного начальства на "большую землю". Низенький пучеглазый майор с эмблемами авиатора, похожий на больного поросенка, юркнул в "дыру" последним… Свободно лежащий на траве кабель сильно дернуло, утянуло следом… И — всё затихло… Без вспышки, грохота, или треска… Мутное марево "аномалии" просто перестало существовать. Ух… Здорово!
— Вот это — по-нашему, — первой дошла до сознания реплика стоящих поблизости солдат, — "На людей и пидоров — расчитайсь!"
— Как в кино! — донеслось рассуждение со стороны группы штатских работяг, — Ничего-то в России не меняется. Такое впечатление — что на дворе снова лето 1941-го года и нас окружают немцы…
— Бля! — совсем тихо прозвучало у меня над ухом, — Насмотрелась? Быстро отсюда. Куда угодно!
— Примерно за такие штучки Соколов и слетел с предыдущей должности, — разорялся мой "благоверный" получасом позже, утащив меня "для серьезного разговора" в безлюдный уголок, — Там плотину во время наводнения строили… А он объявил, что её вот вот прорвет и предложил всем желающим срочную эвакуацию, — так, значит, всё увиденное подстроено заранее? — Сам Соколов скромно называет свои провокации "проверкой на вшивость"… Острый метод работы с людьми. Типа — "…надо заранее дать морально нестойким лицам возможность саморазоблачиться, что бы потом не питать напрасных иллюзий и по ошибке не взять их на серьезное и опасное дело…" Нет, ну каков гусь!