2 декабря
Побег не получился. Сегодня встретился с сестрой Маргарет — Эвелин. Господи, как они похожи! Они невероятно похожи. Она такая же красивая, если не красивее сестры. Она вступила в орден и получила звание Корифос. Больше в орден никого не принимали, но для сестры Маргарет сделала исключение.
4 декабря
Рафаэль вместо того, чтобы выкинуть с трона Маргарет, лебезит перед ней. Даже мнение о нем поменялось. Идиот. Самый настоящий идиот, преклоняющий спину перед женщиной. Пресмыкающийся перед ней. Все пошло прахом. Я до сих пор в ордене и надеюсь непонятно на что. Может, на Эвелин?
15 февраля 1935 г.
Потерял дневник и на два месяца канул в небытие. Произошло столько ужасных вещей, что даже, не знаю с чего начать. Мыслей был целый миллион, но когда сел писать, ничего не осталось.
Рафаэль с Маргарет провели «свадебный» обряд. Говорили что-то про призвание духов, демонов. Мы все оказались под колпаком. Маргарет запретила покидать орден. Троих непокорных неделю назад выловили в реке. Как-то не хочется оказаться на их месте. Хм, мысли закончились.
16 февраля
Я всегда знал, что от чрезмерной злобы можно заболеть. Прошел слух, что Маргарет чем-то больна. Могила всегда забирает молодых и хороших. Маргарет будет жить вечно. Жизнь несправедлива.
18 февраля
Забыл сказать, что деятельностью ордена заинтересовалась полиция. Семинары по эзотерическим дисциплинам уже не проводят почти месяц. Апокрифос стал похож на орден «Мрачной тени», которые практикуют только человеческие жертвоприношения. Как любопытно — люди знают, что происходит внутри ордена, но ничего не делают. Об этом уже в газетах пишут. Мне кажется, что кровавая политика Апокрифоса кому-то выгодна.
25 февраля
Понедельник был монотонным до невозможности. Я почти ничего не делал, а устал, будто вернулся из шахты. Рафаэль ходил в полицию и давал показания. Полгода, максимум год — и всех нас посадят, как соучастников. Лучше тюрьма, чем электрический стул. Только сегодня обнаружил в себе тягу к жизни. Любопытно, как мы начинаем ценить свою жизнь, когда она подвергается опасности. (Это мне сказала Эвелин Ламберт)
Кстати, об Эвелин. Она разочаровала меня. Я думал, она пойдет против сестры, но она, видимо, боится её настолько, что ни в чем не противоречит ей. Беда, да и только!
1 марта
Сегодня встретились с Каримом. Он сильно привязался к Рафаэлю. Я заметил, что Рафаэль поддерживает всех, кто против его возлюбленной.
30 апреля
Ездил на родину в Дели. Хотел остаться, но не смог. В ордене много друзей, которым нужна моя помощь.
1 мая
Берегард сказал, что сегодня снова был проведен «свадебный» обряд. Сколько они их делают? Кто-то сказал, что вызывали Гоетийского Зепара. В библиотеке нашел трактат по демонологии и все прочел про него. Полный бред, но все же…
3 мая
Белла, Мирра и Лизбет. Тройняшки, с которых сняли кожу по приказу Маргарет. Мое терпение лопнуло. Пусть меня убьют, посадят, но я скажу все до последнего слова!
На этом месте дневник обрывался. Либо это была последняя запись, либо остальное просто-напросто вырвали. Джесс молча закрыла дневник и отложила его в сторону. Марк размышлял над услышанным. Последняя запись Мохандаса послужила ему билетом в один конец. В том, что автора сего творения постигла насильственная смерть, Марк почти не сомневался. Габриэль говорил, что Маргарет была чудовищем. Эвелин высказывалась о ней не с лучшей стороны. Готфрид, Мария и целый орден со слов Габриэля ненавидели её. Что ж, после откровений Шаатри, Марк тоже стал, мягко говоря, недолюбливать Маргарет Ламберт. Безусловно, она делала жестокие и необъяснимые, с точки морали, поступки, но лично ему она ничего не сделала. Мы начинаем проклинать мучителей только тогда, когда его изуверства затрагивают нас и наших близких. В ином случае ненависть будет не совсем полноценной. Услышав последние три строчки дневника, Марк содрогнулся. Убить трех детей — свирепая жестокость. Грех, вопиющий на небо об отмщении. Пока Джесс читала, у Марка с языка соскочили пару ругательств, но в том и дело, что с языка. Когда мы ненавидим искренне, проклятие черной стрелой летит из нашего сердца, из самой души. Марку было недостаточно воспринимать информацию только одними ушами. Несмотря на свою вспыльчивость, ему было совершенно наплевать на Маргарет и её поступки. Но и симпатию он ей не проявлял. Жизнь, как она есть! К счастью или, к сожалению, люди устроены таким образом.
Джесс еще несколько раз прочла про себя все, что было написано. Каждый раз она откладывала дневник в сторону и бесстрастным взглядом смотрела в землю, видимо, думая над словами Мохандаса.
— Люблю читать дневники! — сказала Джесс. — Каждый раз находишь в нем что-то новое.
— Вообще-то любой дневник — вещь сугубо личная, — произнес Марк.
— Это первый чужой дневник, который я прочла, — Джесс подняла тетрадь и показала её Марку. — Я сама уже лет шесть веду дневник. Иногда откроешь его, полистаешь и видишь на перемены, возникающие в тебе и твоей голове.
— Не знаю. Я никогда не заводил таких штучек. Зачем она?
— Замкнутые люди выливают туда все свои горести и печали, — Джесс выпятила нижнюю губу. — Дневник — самый лучший друг, которому ты можешь выдать самое сокровенное.
— А потом все самое сокровенное кто-нибудь прочтет и посмеется. Нет, спасибо! Чтобы тайны писать на листе бумаги!
Марк положил руки на колени, а сверху улегся головой.
— Не нужно хранить его, где попало и никто ничего не найдет! — сказала Джесс. — Ты читаешь свой собственный дневник и поражаешься проблемам, которые сейчас для тебя — сущий пустяк. Ты наблюдаешь свое взросление. Набираешься ума и опыта на своих ошибках. Этот дневник, — она потрепала его по переплету. — Часть истории! Ему больше сорока лет и он переносит нас на целую эпоху назад. Здесь записаны такие вещи, которые никто никогда не расскажет! Мне от всего сердца жаль Мохандаса, а еще больше мне жаль Маргарет.
— Не понял? — Марк свел брови.
— Когда узнаешь про подобных людей. Узнаешь их поступки и действия, тебе хочется, чтобы ад существовал и обошелся с ними подобающим образом.
— Если она и правда была такой, тогда ад слишком легкое наказание для нее! — тихо сказал Марк.
— Серьезно? — Джесс улыбнулась. — Что может быть хуже ада? Ад — это апогей наказания. Символ вселенской кары.
Марк перебирал в голове все варианты, но не нашел, что сказать, чтобы защитить свою точку зрения.
— Ладно, — он щелкнул пальцами. — Пусть будет по-твоему. Ад — это плохо и все такое, но…
— Марк, — резко сказала Джесс. — Тут еще есть запись!
— Что? За эти полчаса ты пролистала дневник вдоль и поперек! Снова Мохандас?
— Нет, почерк женский, писали быстро! К тому же написано вверх тормашками, — она перевернула дневник и стала читать:
Калимэайна воздаст наш дар. Калимэайна передаст послание. Калимэайна лежит на заклание. Она страшна, Она прекрасна, Она непостижима… Пришла расплата за наши страсти…
На этом запись обрывалась. В книге был вложен лист бумаги. Джесс посмотрела на Марка, но ничего не сказала. Она развернула лист и стала читать:
Зал Заклания. Именно так его назвала Маргарет-чернобраслетница. Внизу стоят пять человек. Их лица закрыты масками, поэтому я не могу узнать кто есть кто. На Кургане Духа лежит молодая девушка. Её волосы черны, как ночь, глаза, как синее море, губы, как спелые вишни. Она красива, она жутко красива. Именно за свою красоту она и поплатится жизнью. Я не знаю её имени, но теперь она Калимэайна — новое тело для богини смерти. Красота олицетворяет смерть! Кириархикос держала её в темнице три дня и три ночи. Кормила лучшей едой, поила лучшим вином. Она её готовила. И вот она лежит на камне, без сознания. Руки связаны, а ноги закованы в тяжелые кандалы. Один из жрецов наклоняет голову Калимэайны, а Маргарет берет в руки шипастый нож и сильно прижимает его к горлу несчастной. Капает кровь, каждая капля вдвое больше предыдущей. Девушка приходит в себя, начинает стонать и хрипеть. Жрец подходит к ней и сильным ударом вонзает нож в грудь. Кровь клокочет, словно водопад. Грудь разрезают и извлекают сердце. Маргарет берет его в руки и возносит к небу. Калимэайна довольна, она получила свою жертву.