Не вошедший в канонический текст рассказ Луки восходит к какому-то иудео-христианскому источнику, может быть к Евангелию евреев.
Вопрос об источниках неканонических речений не может быть решен однозначно: вероятно, некоторые из них восходят к сборникам речений-логиев, которые были достаточно рано записаны, а некоторые взяты из не признанных церковью евангелий. Так, Ориген (In Jeremiam homiliae. III. 3) приводит без ссылки логий: «Кто близко от меня, близко от огня, а кто далеко от меня, далеко от царства». Это речение полностью совпадает с одним из речений хенобоскионского Евангелия от Фомы (86). Игнатий Антиохийский в Послании к Смирнийцам цитирует слова Иисуса, которые по другим источникам отнесены к Евангелию евреев; Климент Александрийский цитирует речение, в значительной степени совпадающее с одним из оксиринхских логиев, называя его речением из Евангелия евреев. Возможно, какие-нибудь новые находки фрагментов евангелий позволят идентифицировать другие аграфа.
До нас дошли не только аграфа, но и более значительные отрывки из неизвестных (неидентифицированных) евангелий. К таким отрывкам относятся папирусный фрагмент из Оксиринха и так называемый папирус Еджертона (по коллекции, в которой он находится).
Оксиринхский фрагмент был обнаружен в начале XX в. (опубликован в 1908 г.) и представлял собой листок, исписанный с двух сторон мелкими буквами. Очевидно, он являлся своего рода амулетом.
В начале фрагмента Иисус, по-видимому, предостерегает учеников от коварства, которое может привести их к гибели. Основная часть сохранившегося фрагмента — рассказ о столкновении Иисуса со жрецом Леви в Иерусалимском храме. По жанру и основной направленности отрывок близок к традиции, лежащей в основе первых трех канонических евангелий, однако сам эпизод изложен совершенно самостоятельно. Этот отрывок пытались идентифицировать с разными евангелиями, о которых встречаются упоминания у христианских писателей, — евангелиями евреев, египтян, назареев, Петра и т д[6]. Интересно, что наряду с некоторыми параллелями с Новым заветом можно найти и параллель с Евангелием евреев: в обоих евангелиях символом распущенности выступают флейтистки.
Главная идея, выраженная в описании этого столкновения Иисуса со жрецом Леви, — выступление Иисуса против формальной обрядности, соблюдения которой требовали фарисеи (в отрывке указано, что жрец был фарисеем). Осуждение «книжников и фарисеев» постоянно встречается в новозаветных евангелиях (а также в отрывке из апокрифического Евангелия от Петра). В евангелиях Марка (7.1-5) и Матфея (15.1-2) фарисеи упрекают учеников Иисуса в том, что они едят хлеб немытыми руками (в Евангелии от Марка поясняется, что фарисеи, следуя преданию старцев, соблюдают омовения рук, чаш, кружек, котлов, скамей). И в папирусном фрагменте, и в новозаветных евангелиях дано противопоставление очищения внешнего, ритуального очищению духовному. Эта мысль наиболее чётко выражена в Евангелии от Иоанна, где сказано, что поклоняться богу будут не в каком-либо определенном месте («не на горе сей»[7] и не в Иерусалиме), а «в духе и истине» (4.21-23). Требование духовного очищения было сформулировано еще в учении кумранской общины и в проповедях Иоанна Крестителя: еврейский историк Иосиф Флавий (I в. нашей эры) в «Иудейских древностях», рассказывая о призывах Иоанна к крещению, пишет, что омовению должно было предшествовать очищение внутреннее — отказ от грехов и покаяние в них: «душа (крестившихся) предварительно очистилась благодаря праведности» (Antiquitas. XVIII 5). Таким образом, папирус из Оксиринха отражает одну из самых важных идей раннего христианства, восходящую к учениям иудейских сектантов.
Эпизод в храме описан очень живо, ярким, образным языком; отрывок представляется частью цельного самостоятельного произведения, а не компиляцией, составленной на основе новозаветных евангелий. Противопоставление фарисея, омывшегося в стоячей воде, Иисусу и его ученикам, омывшимся в «живой воде», сделано гораздо более остро, чем в рассказах евангелий от Марка и Матфея об упреках по поводу немытых рук. В Новом завете Иисус в ответ на упреки фарисеев в свою очередь обвиняет их в нарушении Писания, здесь же расхождение гораздо более принципиально, и отрывок обрывается на грозных словах, предрекающих погибель тем, кто не примет очищения духовного, — во всяком случае таков должен по смыслу быть конец оборванной фразы.
7
Речь идет о горе около Самарии, которую считали священной самаритяне, не признававшие Иерусалимского храма; в свою очередь иудеи не считали самаритян единоверцами.