Такой знакомый и в тоже время словно чуждый для мира ребенок вызывал неподдельный интерес, и стоило князю зайти в покои, как взгляд непроизвольно устремлялся к бледному лицу и худой фигуре укрытой одеялом под подбородок.
В этот раз тоже. Когда князь заскочил, чтобы переодеться после тренировки с воинами, бросил взгляд на мальчика уже чисто по привычке, а пройдя к гардеробу вдруг резко развернулся и подошел ближе к постели. Что-то было неправильным, глаза забегали, выхватывая каждую черточку, пока не остановились на слишком светлых прядях, спрятавшихся в темных волосах. Коса, сплетенная одной из служанок, распалась под пальцами князя, выставляя напоказ серебряные нити седых волос.
- Седеет, - тихо прозвучало со спины, обернувшись, он увидел Аластера незаметно зашедшего в покои, - в первый день было всего пару волосков, а теперь даже ты заметил, - подходя ближе к кровати, продолжил он.
- От чего? – спросил князь, впервые видевший и слышавший о таком. Он прекрасно знал, что люди порой в одночасье седеют от страха или пережитого ужаса или горя, но никогда вот так, когда постепенно волос за волосом терял свой цвет у еще малолетнего ребенка.
- Вероятнее всего из-за встречи с Вечной Леди, - как само собой разумеющееся, ответил молодой маг, говоря как о старой знакомой, а не о той, кто властен над холодным миром посмертия. Непроизвольно поежившись от его слов, князь кивнул, выражая свое согласие с данной трактовкой, и вернулся к тому, для чего, собственно говоря, и пришел.
Молодой маг, наверное, уже пятый раз перебирал волосы Поля, так и не пришедшего в себя за неполную неделю, хоть и выглядел значительно лучше, раны зажили, оставив после себя лишь шрамы, с ядом организм, пусть и не без помощи различных микстур и целебной силы, но справился. Уже на утро после того злополучного дня, маг заметил первые поседевшие волосы, сейчас же их было не счесть, большая часть волос теперь отливала серебром. Когда это увидел капитан Солар, то осенил себя святым кругом, ибо сходство между призрачной женщиной и мальчиком стало пугающим. Дед приходил раза по три в день, проверить, и уходил, успокаиваясь тем, что душа в теле мальчика его, а не подселенная, но надолго его уверенности не хватало и все повторялось снова. Сам Аластер по-доброму над ними посмеивался, он знал немного больше остальных и вполне даже соглашался с опасениями деда, но не видел ничего дурного, хотя сам не мог до конца понять от чего.
Отрешенно перебирая седые пряди, он не заметил, в какой момент из них пропали последние черные волосы, так же как и в бровях. И лишь услышав тяжелый вздох, вырвался из плена своих мыслей, у мальчика задрожали ресницы, потом он начал хмуриться и зашевелился, заметался, насколько позволяло ослабшее тело. Целитель замер в ожидание, не решаясь тормошить его, проснуться он должен сам. Пометавшись пару минут, что на лбу выступили бисеринки пота, он начал затихать, лицо расслабилось. Все выглядело так, будто он снова уснул, но в следующее мгновение, с явным усилием открыл глаза и первые минуты боролся с тяжестью век, стремившихся закрыться. После чего затуманенным взором обводил комнату, не останавливаясь и не замечая целителя, лишь на круге четвертом остановился и сфокусировал взгляд на переживающем Аластере. Мальчик, всматриваясь в стоящего перед его кроватью человека, хмурил брови, не выражая и капли узнавания.
- Поль, - еле слышно произнесенное имя сорвалось с губ целителя.
- Что? – вскинув бровь в знак вопроса, сиплым голосом переспросил мальчик, явно не разобрав.
- Это твое имя, Поль! – обреченно ответил Аластер, но увидев лукавую улыбку, опешил.
- Я знаю, просто мне кажется, ты уже звал меня до этого, или мне это приснилось? – и целитель лишь утвердительно кивнул. – Здравствуй, Аластер.
- С возвращением, негодник, - облегченно выдохнул маг.
Князь
Сидевший передо мной мальчишка с детским любопытством озирался по сторонам. Смесок и до того пугавший слишком суеверных, теперь и вовсе наводил ужас на людей, особенно на солдат, ходивших к озеру. Они от одного только его вида бледнели до состояния, похожего на привидение. Выпирающие клыки, заметные пусть только при разговоре или улыбке, вообще не оставляли равнодушными, а в сочетании с белыми волосами и бровями, и не здоровой худобой и вовсе…