- Так кем была эта женщина? За что ты ее убил? – он вздрогнул, но повернулся ко мне лицом и с болью на лице ответил.
- Моей мамой… - и мое сердце пропустило удар, мне больше не нужны были объяснения. О, боги, почему у меня нет рук, чтобы обнять страдающее дитя.
Кер* - обращение к кентавру старше по возрасту, при близком общении опускается. Также используется приставка «тавр», но не только для кентавров, но и для минотавров различного вида.
Часть 20: О хлебе насущном.
«Тот, кто борется с монстрами,
не сможет уберечь себя,
чтобы самому не стать монстром».
Фридрих Вильгельм Ницше
Поль
Я давно не чувствовал себя так паршиво, не в плане физического состояния тела, а состояния души.
Во сне границы размываются, порой даже сложно понять, где ты и кто ты. Магические храны щедро делились силой с уставшим от поездки организмом. Сначала, единственное, что я понимал так это то, что нахожусь в чьем-то доме, а не в привычных мне покоях. Потом я почувствовал хозяина этого дома, он смотрел на огонь и думал о многом. Пусть его мысли для меня не были четкими, но чувства были слишком сильными, чтобы их не почувствовать. Одиночество. Он был одинок в своем горе, несвойственная его характеру беспомощность, из-за которой он сам отдалялся от других, загоняла его в яму отчаяния. У него не осталось семьи как таковой, а друзья погибли от рук имперцев. Даже такие как он, бывшие рабы, не могли его понять, он был слишком зависим от своих рук, не сказать, что он был слаб духом, но физическое бессилие его угнетало слишком сильно. Только жалеть у меня его не получалось, может от того, что будучи Полиной общался и с безрукими и с безногими людьми, что жили порой жизнью более полноценной чем совершенно здоровые представители людей. Все они стремились жить, да порой жалели себя, завидовали другим, плакали от безысходности, но брали в себя в руки и жили. С другой стороны, у всех них была опора, не обязательно близкий человек или семья, порой просто какая-то цель или стремление. А глядя на безрукого кентавра, я не смог разглядеть этой опоры. Подошла бы даже жажда мести, но он слишком хорошо умел оценивать возможности, чтобы понимать бесполезность этой жажды. Даже ненавистью, как таковой не воспылал, дабы не мучить себя напрасными терзаниями, зная о своем бессилии, загнал ее глубоко. Внутренний стержень еще держался, но мог вскоре сломаться, сила воли начинала подводить его и все чаще вместо напускного спокойствия проскальзывала злость на свое бессилие, а порой и полная апатия.
Огонек жизни в его душе еще теплился, маленький язычок пламени вместо буйного костра , самое обычное упрямство не давало ему затухнуть, и я потянулся к нему. Его упрямство пахло дымом тлеющих углей, сухой землей и очень вкусной кровью, наполненною неизвестной мне силой, а его сильное сердце отбивало ритм, рваный ритм шаманского бубна. Тело перевитое мышцами, горячее словно русская печь, вмиг согрело мои холодные руки. Нюхнул тщательнее, и только тогда в голове, словно тумблером щелкнули, я согласился про себя, что пахнет не ромашками, и открыл глаза. Примерно минуты хватило, чтобы подтвердить, что страдаю лунатизмом и обнимаю кентавра. А дальше во мне проснулся злобный манипулятор, ибо безумная идея вытащить из дерьма этого мужчину, не могла не посетить мою чудесную головку. Вот теперь и паршиво, как-то так вышло, что впутал маму во все это, а еще эта жалость в глазах, просто бесит.
- Вот только не надо жалости, оставь ее для котят, - почти рыкнул я, и откуда во мне тихом и спокойном такая ярость. Кер даже вздрогнул от моего рыка, я тяжело вздохнул, потер ладонями лицо, выводя себя из этого состояния.
- Прости. Но действительно не стоит. Я не жалею о том, что сделал, это единственное чем я мог ей помочь. Не спорю, звучит печально, но ведь моя жизнь продолжается, и лишь в моих силах, как и в силах каждого что-то изменить, а жалость здесь не лучший помощник. К себе то ты ведь жалость не испытываешь,- спокойным голосом произнес свой монолог, отмечая эмоции на его лице, наконец-то, сумел закрыться от чужих мыслей и эмоций. Способности к телепатии ко мне постепенно возвращались, но контроль над ними оставлял желать лучшего, особенно в пограничном состоянии между сном и реальностью. Трегор задумчиво посмотрел на меня, мое воображение дорисовало руку потирающую подбородок, а нет, не дорисовало, это так называемые духовные руки. Невидимые, неощутимые, но отражающие желание владельца. М-да, какой простор для действий они могут дать, если знать, как ими воспользоваться, а здесь нужна магия крови. Кажется, у меня появилась еще одна безумная идея, подарить этому кентавру руки, где бы их только достать.