- Погодь, замри, - вытаскивая из угла табурет, остановил мужчину. Взобрался на свою подставку и начал тщательно исследовать мастерски выполненную работу, отмеряя пальцами расстояние от сочленения до другого, в уме уже начиная перераспределять вязь, разбивая на секции и соотносить с сегментами доспеха. Сделав черновую прикидку, довольно улыбнулся…
- Что ж, кер Халин, можешь спать спокойно, дальше уже моя забота. Руку в гравировке я набил за пару месяцев, пусть не мастер, но магическую вязь мне творить от начала и до конца надобно, только снесите справу в дом рода Бельтайн, чую, ждут меня бессонные ночи, - сказал и сел на табурет, наблюдать момент разоблачения Инмара.
- Хорошо. А то, я было подумал, что еще править придется, когда вымерять принялся, а ведь только на осьмой поправке успокоился, - устало проворчал мастер, но довольное выражение лица давало понять, что такая работа ему в радость, - а на счет отдыха ты пожалуй прав, смотри себя тоже не загоняй, а то окромя тебя некому помочь обрести руки нашему пламенному…
- Учту, - сказать то я это сказал…
После двух суток без сна, я не свалился в обморок, только из-за не безосновательного опасения за мою жизнь и здоровье моей команды заговорщиков. Слова кера Халина оказались пророческими. Обложившись доспехами, инструментами, взял в руки мягкий графитный стержень в держателе и принялся наносить рисунок плетения на серо серебристую поверхность будущих рук. Это заняло у меня добрую часть дня, поскольку нельзя было допускать погрешностей даже на этом этапе работы. Вязь, въевшаяся в подкорку моего сознания за зимние месяцы теоретических экспериментов и раскладок, поглотила всего меня еще в момент нанесения первого завитка, а когда рисунок был завершен, на дворе стояли хоть и жидкие но сумерки, руки мои тряслись, а рядом сидела обеспокоенная кера Ксара, которая не могла дозваться до меня уже с полчаса, а может больше. Но, честно говоря, меня это на тот момент не волновало, лишь многим позже до меня дошло, что я вошел в магический транс, вынырнуть из которого не мог, пока не завершу работу, но другие этого тоже не знали…
Если первая, забившая тревогу женщина, сначала действовала увещеваниями, пытаясь оторвать от работы, причитая, что нужно поесть и отдохнуть, не дело это ребенку так себя изводить, бледность моего лица и легкий тремор рук явно говорил о перенапряжении. В момент, когда я закончил выводить рисунок графитом и прикрыл глаза, она обрадовалась и принесла прямо в мастерскую еды и крынку крови и оставила одного, чтобы не смущать, при ней кровь пить я обычно отказывался. Только моя остановка была подготовкой к следующему этапу, мне ведь нужно было не просто нанести гравировку, но и влить в вязь свою силу, не одним махом, а по капле с каждой сделанной насечкой на незакаленном «мягком» металле. Вернувшись, кера застала меня все также, неподвижно сидящем на стуле перед разложенным по частям на столе доспехом, а еду и крынку крови не тронутыми. Окончательно убедившись в ненормальности моего состояния, умчалась к Халину за помощью, ведь он больше знал о проделываемой мной работе. Встреченный по дороге Айгос, направлявшийся ко мне, беспокойство их с отцом взяло, был тот час оповещен о сложившейся ситуации, влетел в мастерскую, чудом не разлив крынку с кровью, что стояла на подносе, на свободном табурете, что я приволок на всякий случай. Завидев меня с инструментом в руках, полностью погруженного в процесс гравировки, смачно выругался, не найдя в моих застывших льдом глазах и доли отклика на его шевеления. Благо парень осознавал, что физическое отстранение от магического процесса может привести к худшим последствиям. Пожалуй, это последнее, что отметил мой мозг, который с каждым мгновением погружался все глубже в транс…