Двигаясь то быстро, то замирая на миг перед очередным прыжком или ударом, сходились и расходились, мешая песок сапогами, на арене два хищника. Совершали выпады, обманные маневры, прощупывали друг друга в поисках слабого места, но находясь примерно на одном уровне мастерства, продолжали кружить, выжидая момента, когда кто-нибудь из них совершит фатальную ошибку, чтобы нанести удар…
Наблюдать было интересно, но непонятный червячок грыз меня изнутри, начиная с момента, как я занял ложе. Этот червячок мог иметь два имени - либо паранойя, либо предчувствие, которое намекало на что-то, оставалось только понять на что. Обделив вниманием сражающихся, стал внимательней присматривать к их окружению. Разномастная кучка девиц в закрытых цветных одеяниях, признать, которую, было не сложно, располагалась на центральной части трибун, окруженная чуть большим числом стражников, чем количество самих будущих жен халифа. Они тоже активно поддерживали бойцом, хм, может сам правитель сейчас на поле? Все может быть. ЛитАйи и вовсе вцепилась в ограждение, пожирая глазами бой, с явным желанием оказаться участником битвы. Улыбнулся столь яркому проявлению эмоций, всегда спокойной и сосредоточенной девушкой. И отмел их причастность к источнику ощущаемой мной угрозы. Остальной народ, что сидел на трибунах тоже не вызывал подозрения, как и старички, которые занимали балконные ложа на противоположной от меня стороне. Только я хотел увериться, что все же взыграла моя паранойя, как на соседнем балконе кто-то завозился, послышались звук упавшего предмета и ругань, произнесенная сквозь зубы. Обзор мне закрывала стена, но придерживаясь за тяжелую портьеру, свесился с перил, чтобы заглянуть к соседям. А до соседнего балкона расстояние оказалось приличным, но оно не помешало мне увидеть мужчину, одетого слугой, он вынимал из мешка арбалет с болтами, поблескивающими чем-то маслянистым на металле. От одного взгляда на них меня передернуло, от чего я чуть не свалился с балкона, и поспешил вернуть себе устойчивое положение на нем, а не на его перилах. Неприятные воспоминания не спешили залечь на дно, садня тянущей болью в груди, от которой я поморщился и потер шрам через рубашку. Затем встряхнулся, времени разводить сопли у меня не было, и выскочил в коридор.
- Да, твою налево, - понимая величину з… засады, довольно скромно выразился я. На балкон с предполагаемым убийцей путь шел через другой коридор, ведь передо мной на пути к нему, была стена. Искать обходной путь, не зная местности, не имело смысла, значит, будем импровизировать. Спеша вернуться обратно на балкон подумал: «Как же я люблю портьеры…»
Все внимание разумных было обращено на арену, но кое-кто из зрителей в силу то ли не утерянной с возрастом непоседливости, то ли в силу старческой дальнозоркости, заметил странности, происходящие на одном из балконов напротив, самых дальних от места сражения, от того и пустующих сегодня. Оперевшись на перила на нем стоял мальчишка с бледным лицом лет восемнадцати - двадцати. Сущее дитя, что цепко всматривалось не в махающих железками, а в зрителей этого действа, не одолей глаз старика Хакима старческая болезнь, он бы этого не углядел. Мальчишка появился там уже в середине битвы и первые минуты внимательно наблюдал за боем халифа с одним из его генералов, а старик, видавший на своем веку тысячи сражений, предпочел понаблюдать за разумным со слишком светлым цветом кожи для данного региона. Вот хмурая складка залегла между бровей мальчишки, а холодный взгляд небесного цвета очей заскользил по взирающим на бой. В намеке на улыбку дернулся уголок губ, и опал, возвращая хмурое сосредоточение на лицо юнца, что находился в поиске кого-то или чего-то, по всей видимости, обладая не менее зорким соколиным глазом, чем старик. Затем резко выпрямился по струнке и замер, распахнув еще шире свои глаза, становясь похожим на суслика, высматривающего и выслушивающего опасность, готового в любой миг подать сигнал сородичам. Затем дернулся в сторону соседнего ложа, стена между балконами преградила ему путь, только это его не остановило. Придерживаясь за портьеру, он сел на перила и откинулся, заглядывая к соседям, у которых его что-то привлекло, хоть старик и не заметил там никого. То, что он там увидел, ему явно не понравилось. Передернулся, опасно качнувшись при этом, а перекошенное лицо выжало совсем не страх от почти свершившегося падения. Старику же было крайне интересно, что происходит на той стороне арены, что чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, сидя в кресле, и постоянно одергивал себя, чтобы не отправиться туда лично, чем-то его заинтересовал этот малец. А мальчишка спешно покинул балкон, от чего Хаким - бывший султан, ранее отдельно существовавшего султаната, тот, кто первым добровольно присоединил свои владения к халифату, разочарованно вздохнул. Но уже через несколько секунд чувствовал, как замирает его сердце, а под пальцами стонут подлокотники кресла. Мальчишка вихрем ворвался в ложе, не останавливаясь запрыгнул на кресло, схватил край портьеры, перепрыгнул на перила и качнувшись полетел на соседний балкон выставив, сведенные вместе, ноги вперед. Лишь в последний миг султан отметил, как под ногами, словно врезавшегося во что-то мальчишки, поплыло марево, обличая разумного, из сломанного носа которого хлынула кровь. Находящийся на балконе упал, мальчишка последовал за ним. А через пару секунд, старик больше почувствовал, чем услышал, что затихли трибуны, как и пропали звуки боя. У ног повелителя, разрывая песок, воткнулся арбалетный болт, что прилетел как раз со стороны лож, за которыми наблюдал старик. Вероятно, из того самого, в которое только что влетел белоликий мальчишка…