По наклонным ярусам рабочих мест, расположенным как зрительские ряды в театре, Крафт спустился к терминалу Кранца в третьем ряду. Руководитель полета поднял глаза и кивнул с благодарностью. Затем Крафт отошел немного в сторону к своему терминалу и подключил наушники к линии связи «корабль-Земля», чтобы узнать, как можно больше. И он тут же замер: никогда прежде, кроме случая отмены полета «Джемини-8» пятилетней давности и пожара на «Аполлоне-1» три года назад, Крафт не слышал, чтобы руководитель полета вел такую активную беседу.
– ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ и УПРАВЛЕНИЕ, это ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, – вызвал Кранц офицеров по системам жизнеобеспечению и навигации ЛЭМа.
– Слушаю, ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, – откликнулся Боб Хеселмейер, ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ, с терминала возле Либергота.
– Просмотрите предполетные данные – нет ли там чего-нибудь, указывающего на утечку.
– Понял, ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ.
– И через пятнадцать минут мне нужен беглый доклад об этом.
– Вас понял.
– СЕТЬ, это ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, – Кранц вызвал специалистов, обслуживающих компьютеры Вычислительного Центра, располагавшегося на первом этаже Космического Центра и снабженного самыми быстрыми процессорами «НАСА» (ПРИМ.ПЕРЕВ. – Там были установлены компьютеры серии «IBM 360/75». Полный расчет полета «Аполлона-13» занимал 799 часов машинного времени).
– Понял, ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ.
– Вы можете выделить в мое распоряжение один компьютер ВЦ?
– У нас уже включен один в ВЦ и есть еще двухпроцессорная система на нижнем этаже.
– Так, мне нужен компьютер в ВЦ и пара ребят, способных загрузить в него телеметрию.
– Вас понял.
– ОРИЕНТАЦИЯ, это ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, – вызвал Кранц.
– Слушаю, ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, – ответил офицер по системам ориентации и навигации.
– Дайте мне общее количество использованного топлива для стабилизаторов.
– Понял, ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ. Мы все еще не вышли за лимиты.
– ЭЛЕКТРИКА, это ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ.
– Слушаю, ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ.
– Назовите состояние шин питания.
– Состояние шин… э-э-э… дайте мне еще две минуты, ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ.
– Хорошо. Даю вам время.
Прослушивая директорскую линию, Крафт не был удивлен тем, что Либергот испытывает затруднения при ответах на обычные вопросы Кранца. Даже самый неопытный сотрудник в зале Центра управления понимал, что эта авария в основном относилась к ЭЛЕКТРИКЕ, и поэтому с его стороны не могло быть никаких скоропалительных ответов.
То, что волновало Либергота и его команду поддержки, никак не проявлялось в переговорах по директорской линии связи. Но на канале ЭЛЕКТРИКИ это беспокойство было очевидно. Аварийное отключение питание и переход на батареи наряду с экстремальными мерами по спасению энергосистемы корабля от краха, очевидно, не помогало. Индикаторы на терминалах Либергота и его команды показывали падение давления в баке номер один до 21.7 атм, и этот запас кислорода был меньше, чем ему следовало быть. Чтобы газ поступал через трубопроводы в оставшиеся топливные элементы, давление в кислородных баках не должно опускаться ниже семи атмосфер. Как только разница в 14 атмосфер будет исчерпана, драгоценные остатки газа в баке будут бесполезны. Еще хуже то, что непрерывно падающее давление вскоре приведет к потреблению кислорода из компенсационного бака. Корабль, подобно организму, подверженному автоиммунной болезни, начнет поедать сам себя (ПРИМ.ПЕРЕВ. – при автоиммунной болезни иммунная система организма по ошибке начинает бороться с самим организмом).
– Эй, Сай, – сказал Блисс по каналу команды поддержки, – Возможно, ты хочешь отключить компенсационный бак и таким образом выбрать из крио-бака максимальное количество кислорода. Мы можем помочь в этом.
– Давление в баке падает?
– Так точно, – выразительно ответил Блисс.
Либергот тяжело вздохнул.
– ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, это ЭЛЕКТРИКА, – вызвал он.
– Слушаю тебя, ЭЛЕКТРИКА.
– Пусть они отключат компенсационный бак и таким образом сохранят его запас. Мы как можно полнее выберем остаток кислорода из крио-бака (ПРИМ.ПЕРЕВ. – Компенсационный бак имеет диаметр 33 см и длину 36 см. Содержит кислород под давлением шестьдесят атмосфер. Он используется при входе в атмосферу, а также при возрастании потребностей сервисного модуля в кислороде, когда текущее потребление превышает мощность входного клапана. При аварии он может выдавать кислород с очень высокой скоростью. Расположен слева от нижнего приборного отсека командного модуля).
– Э-э, повтори, – скептично произнес Кранц.
– Пусть отключат компенсационный бак в командном модуле.
– Зачем? – перебил его Кранц, все еще не осознавая скорую гибель корабля, – Я не понимаю зачем, Сай.
– Я хочу выбрать весь без остатка кислород из бака.
– Но ведь это совсем не то, что надо делать для продления работы топливных элементов.
– Топливные элементы питаются от баков сервисного модуля, ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ. Компенсационный бак находится в командном модуле. Мы хотим спасти компенсационный бак, который нам понадобится при спуске через атмосферу Земли.
– Ладно, – произнес Кранц упавшим голосом, – Я согласен с вами, я согласен.
Он переключился на другой канал и покорно сказал:
– КЭПКОМ, отключайте компенсационный бак.
– Тринадцатый, это Хьюстон, – вызвал Лусма, – Мы хотим, чтобы вы отключили ваш компенсационный бак с кислородом.
Суиджерт подтвердил получение приказа, повернул переключатель компенсационной емкости на приборной панели спуска в атмосферу, а затем, принимая во внимание важность этой процедуры, вызвал Землю, чтобы удостовериться, что он все сделал правильно.
– Компенсационный бак отключен, Джек? – спросил Суиджерт.
– Подтверждаю, – сказал Лусма.
Как только этот радиообмен прекратился, люди, слушавшие канал ЭЛЕКТРИКИ, погрузились в мрачное настроение.
– Джордж, это выглядит зловеще, – сказал Либергот.
– Точно, – сказал Блисс.
‑ Давление падает. Мы его теряем.
– Согласны.
На экранах Либергота и Блисса было видно, что давление в кислородном баке ниже двадцати атмосфер и падает со скоростью 0.12 атм в минуту. Блисс быстро произвел вычисления карандашом на клочке бумаги. Разделив остаток на скорость утечки, он оценил, что через один час и 55 минут давление упадет ниже критической отметки в семь атмосфер, после чего бак будет бесполезен.
– Это будет концом топливных элементов, – угрюмо сказал Блисс Либерготу.
Однако у Либергота была еще одна альтернатива, которую он не хотел использовать: попросить ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, чтобы КЭПКОМ приказал экипажу закрыть регулировочные клапаны на топливных элементах. Эти клапаны регулируют поток кислорода из больших крио-баков в элементы. Если причина утечки из бака номер один находится не в теле самого бака и не в его трубопроводах, то это, возможно, уменьшит отток в один или оба испорченных топливных элемента. Отключение клапанов либо позволит остановить утечку кислорода, позволяя «Одиссею» стабилизировать энергопитание, либо не даст никакого эффекта, позволив операторам отказаться от спасения всего корабля и перейти к другим вариантам.
Проблема состояла в том, что закрытие регулировочных клапанов – это решение, после которого нет возврата назад. Эти клапаны были настолько прецизионным оборудованием, что если их закрыть, то обратное открывание потребует работы целой команды специалистов, которые настраивали их и готовили к полету. Поскольку на расстоянии 200 тысяч миль от Земли специалистов не было и поскольку правила экспедиции требовали наличия трех работоспособных топливных элемента для посадки на Луну, Либергот понимал, что такое его решение, в действительности, будет являться формальным подтверждением завершения экспедиции. Возможность выхода из кризисной ситуации с сохранением всех функций командного модуля улетучилась вместе с газом из баков. Работая за самым современным терминалом в самой современной части Центра управления, Либергот не испытывал удовольствия обнародовать такой мрачный факт. Тем не менее, как ему представлялось, выбор зависел только от него.