Нет, нет, вероятно, говорит Лусма, мы выполняем лишь то, чему тренировались. Именно на вас, ребята, выпала самая тяжелая часть работы.
– Ну, мы просто пытаемся быть на высоте, – сказал Хэйз, – Мы лишь хотим вернуться домой в пятницу.
В командирском кресле Лоувелл закрыл плотнее глаза и повернулся к переборке, вскружив кокон окружающего воздуха, который только начал согреваться. Если его пилот ЛЭМа и КЭПКОМ решили немного подбодрить друг друга самоуверенной беседой о возврате, то это прекрасно. Но, что касается Лоувелла, он не хотел это слушать. Последнее сообщение, которое он получил с Земли, говорило, что он и его команда едва на расстоянии 15 тысяч миль от Луны и двигаются со скоростью всего 1500 метров в секунду, или менее 3000 миль в час. Он знал, что их скорость будет уменьшаться еще 24 тысячи миль, после чего начнет увеличиваться, когда гравитация Земли возьмет верх над притяжением Луны. А до того момента Лоувеллу будет очень неуютно. 15 тысяч миль от Луны – это целых 225 тысяч миль от дома – слишком много, чтобы считать такой путь прогулкой. Начиная с вечера понедельника, размышлял Лоувелл, пока сон не сморил его, у него было масса поводов для проявления эмоций, но глупый оптимизм не в его духе.
(ПРИМ.ПЕРЕВ. – состояние основных ресурсов на 84:00 полетного времени:
Ресурс / Всего осталось / Текущий расход / Момент истощения
Вода / 93.4 кг / 1.36 кг/час / 152:36
Кислород / 19.6 кг / 0.11 кг/час / 257:00
Батареи / 1454 ампер-час / 12.1 амп/час / 204:00
)
Эд Смайли шагнул в лифт здания 30 Центра пилотируемых полетов, развернулся и посмотрел, как блестящие двери бесшумно закрылись. Он неуклюже держал под мышкой металлический ящик. Повернувшись направо, он потянулся к ряду кнопок и слегка картинно нажал на «3», этаж Центра управления.
У Смайли, как руководителя подразделения систем жизнеобеспечения, не было причины скромничать на тему, сколько он сделал для поддержания жизни экипажа. Это Сай Либергот, Джон Аарон и Боб Хеселмейер контролировали системы жизнеобеспечения ЛЭМа за терминалами Центра управления, а первоочередной задачей Эда Смайли и его людей была их разработка и испытание. Это была важная, но незаметная работа. В то время как Либерготы, Аароны и Хеселмейеры проводили дни в просторном зале здания 30, пресса освещала каждый их шаг, Смайли со своими подчиненными сидели в перенаселенных лабораториях зданий 7, 4 и 45.
Но сегодня все изменилось. Сегодня люди из зала Центра управления мечтали увидеть Смайли и, особенно, его громоздкий ящик. С того момента, как ночью в понедельник «Аполлон-13» испытал удар, беспорядочное вращение и потерю кислорода, люди в Космическом Центре и, в частности, инженеры из подразделения жизнеобеспечения бились над проблемой гидроксида лития. Среди высокотехнологичных неисправностей «Аполлона» нестыковка квадратных картриджей воздухоочистителей командного модуля с круглыми посадочными отверстиями очистителей ЛЭМа казалась низкоуровневой. Но, тем не менее, это была неотложная проблема. Учитывая трех людей, которые живут и дышат в «Водолее», первый картридж лунного модуля насытится углекислым газом уже на 85 часу полета, после чего придется его сменить вторым и последним картриджем. Задолго до возврата на Землю он так же насытится, как и первый, и астронавты быстро задохнутся от продуктов собственного дыхания.
После того, как он вечером в понедельник включил телевизор и узнал об инциденте на «Аполлоне-13», Смайли первым делом позвонил в офис подразделения жизнеобеспечения.
– Что известно о «тринадцатом»? – спросил он, как только секретарь ответил на звонок.
– Немного. Они теряют кислород и переходят в ЛЭМ.
– Скоро у них появится проблема с углекислым газом, – сказал Смайли.
– И большая, – согласился секретарь.
– Я еду, – сказал Смайли.
Лаборатория жизнеобеспечения в здании 7 отличалась от остальных. Среди ее многомиллионного оборудования была громадная, размером с комнату, вакуумная камера для испытания космических систем жизнеобеспечения, ранцевых систем, используемых при выходе на лунную поверхность, и самих скафандров. Давление в камере можно было понижать до 5.5 фунтов на квадратный дюйм, как в корабле, или даже до глубокого вакуума лунной поверхности (ПРИМ.ПЕРЕВ. – в кабине «Аполлона» давление почти в 3 раза ниже нормального и составляет 5.5 фунт/кв. дюйм = 0.37 атм). Камера была оснащена такими же гидроксидно-литиевыми очистителями, как и командный и лунный модули «Аполлона».
Пока Смайли несся к зданию 7, менее чем через час, как только он услышал о неприятностях на «Аполлоне-13», в его голове уже начало прорисовываться замечательное решение проблемы углекислого газа. Гидроксидно-литиевая система ЛЭМа, как и в командном модуле, содержала вентиляторы, которые закачивали воздух корабля во впускные отверстия очистительного картриджа, прогоняли через него и выпускали очищенный от углекислого газа воздух сзади. На стене кабины находились два набора шлангов системы очистки, непосредственно к которым мог присоединить свой скафандр пилот ЛЭМа в случае утечки воздуха из корабля.
Для того чтобы воспользоваться не влезающими в приемник ЛЭМа картриджами, как представлял Смайли в своем воображении, надо надеть на выпускной патрубок картриджа пластиковый пакет, примотав его плотной изолентой. Для жесткости внутрь пакета надо вставить изогнутый лист картона, чтобы пакет не перегнулся возле выпускного патрубка. Затем Смайли собирался проделать в пакете небольшое отверстие и вставить в него, плотно примотав изолентой, один из тех свободных шлангов на стене, предназначенных для скафандров. Система воздухоочистки ЛЭМа будет засасывать воздух в переднюю часть картриджа и через пакет – в шланг. Пройдя через трубки очистительной системы ЛЭМа, воздух снова вернется в кабину.
По существу, воздухоочистительная система ЛЭМа работала, как и положено, за одним исключением: вместо использованного картриджа ЛЭМа к входному патрубку был временно присоединен картридж из командного модуля. После его насыщения можно присоединить новый картридж.
Смайли прибыл в здание 7 полдвенадцатого ночи в понедельник. В вестибюле его встретил помощник Джим Коррил. Они вместе поспешили в лабораторию, включили вакуумную камеру и из не содержащего очищающие кристаллы макета литиевого картриджа собрали устройство, придуманное Смайли. Когда оба инженера присоединили его к модели системы жизнеобеспечения и включили вентилятор, то обнаружили, что их простое изобретение работает хорошо. Но для полного испытания требовались настоящие картриджи.
Проблема заключалась в том, что их не было в Хьюстоне. В 3 ночи во вторник Смайли позвонил на космодром Мыса Кеннеди спросить, не завалялся ли у кого рабочий картридж, и в 4 часа специалисты из Флориды ухитрились найти несколько штук, предназначенных для «Аполлона-14» или «15», погрузили их на зафрахтованный самолет и отправили в Космический Центр. Большую часть следующего дня Смайли и Коррил провели в своей лаборатории, накачивая вакуумную камеру углекислым газом и наблюдая, как привезенные картриджи после небольшой модификации удаляли из воздуха ядовитый газ, оставляя только кислород.
А сейчас, ранним утром в среду, лифт с толчком остановился на третьем этаже здания 30. Смайли вышел, неся с собой странное и неуклюжее изобретение. Опустившись в белый, без окон холл, он, наконец, подошел к тяжелым металлическим дверям, на которых висела табличка «Зал Центра управления». Он открыл одну из половинок дверей, шагнул внутрь и беспокойно оглядел зал. Здесь не было скромных инженеров из его подразделения, не было неизвестных специалистов, зато были эффектные ЭЛЕКТРИКА, ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ, ДИНАМИКА и руководители полета. Смайли стал опускаться по проходу, выискивая Дика Слэйтона, Криса Крафта или Джина Кранца. Он знал, что с каждой минутой на далеком корабле приближается момент, когда три астронавта могут задохнуться от своего собственного углекислого газа. Смайли понимал, что его изобретение, этот маленький ящик, вероятно, спасет им жизнь. И ему не надо было напоминать себе, что оно никогда не сравнится по сложности ни с наушниками, ни с терминалом, ни с чем другим оператора ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ.