После того как в XVI веке полемика возобновилась, а гипотеза о «Дьяволе» как первопричине всех «чудес», кроме чудес церкви, утратила свое значение вследствие прогресса научной мысли, природа описываемых в «Жизни Аполлония» чудес по- прежнему представляла большую трудность для ее толкования и осознания. При этом возникла новая гипотеза — о плагиате: жизнь Аполлония была языческим плагиатом жизни Иисуса. Однако Евсевий и поддерживавшие его отцы церкви ничего подобного и предположить не могли: они жили в такое время, когда это заявление можно было легко опровергнуть. Ни единое слово в сочинении Филострата не указывает на то, что он имел хоть какое-то представление о жизни Иисуса. Как бы ни была притягательна для многих теория «тенденциозных сочинений» Баура, мы можем сказать следующее: предположение о подозрении Филострата в плагиате Евангелия не выдерживает никакой критики. Филострат пишет историю жизни достойного и мудрого человека, выполнявшего свою учительскую миссию, которая окутана волшебными историями, сохранившимися в воспоминаниях и подстегивающими воображение восторженных потомков. Но это — далеко не драма воплощенного Божества, пророчествовавшего миру.
Лактантий примерно в 315 году тоже подвергал нападкам труд Иерокла, содержащий несколько очень уместных критических замечаний. Этот отец церкви говорил, что Иерокл перечисляет так много сокровенных христианских учений (intima), что порою кажется, будто он в свое время прошел соответствующее обучение (dis- ciplina). Но Иерокл, поясняет Лактантий, пытается показать, что Аполлоний совершал те же самые, а то и более впечатляющие, чудеса, что Иисус. Эти попытки, по мнению Лактания, тщетны, ведь христиане верят в то, что Христос — Бог, не из- за свершенных им чудес, а потому, что все сделанное Иисусом предсказано пророками[15]. В этом Лактантий более отчетливо, чем Евсевий, видел слабость доказательств божественности «от чуда».
Арнобий, учитель Лактантия, писавший в конце III века, упоминая об Аполлонии еще до начала полемики, просто причисляет его к магам, таким, как Зороастр и другие, которых мы перечисляли выше в отрывке из Апулея[16].
Но широкое расхождение во мнениях относительно Аполлония существовало между отцами церкви и без этой полемики. В конце IV века Иоанн Хризостом с очевидным ожесточением называет Аполлония обманщиком и злодеем и заявляет, что все события его жизни — чистый вымысел[17]. Иероним, напротив, в то же самое время высказывает другую точку зрения: внимательно прочитав Филострата, он пишет, что Аполлоний всюду находил, чему можно поучиться, и потому мог стать сведущим человеком[18]. В начале же V века Августин, высмеивая любую попытку сравнения Аполлония с Иисусом, тут же говорит, что в отношении добродетели Аполлоний был «гораздо выше», чем Иов[19].
Примерно в то же время Исидор Пелузийский, умерший в 450 году, яростно отрицает присутствие малейшей правды в словах «некоторых» (кого именно — он не уточняет) о том, что Аполлоний Тианский «освятил много мест во многих частях света ради безопасности жителей»[20]. Будет поучительно сопоставить отрицание Исидора с уже процитированным нами фрагментом из псевдо-Юстина. Автор «Вопросов и ответов правоверным», живший во II столетии, не мог снять вопрос посредством безапелляционного отрицания. Он признал его постановку правомерной, но объяснил суть проблемы другими причинами, а именно посредством Дьявола.
Непредвзятая критика не может принять и другого аргумента отцов церкви, будто Аполлоний использовал магию. Но в то время даже обычные христиане могли совершать чудеса исцеления одним лишь словом[21]. В общем, нет никаких предпосылок и доказательств того, чтобы объяснять «чудеса» Аполлония использованием подобных методов. Напротив, и сам Аполлоний, и его биограф Филострат энергично отрицают обвинение в применении магии.
С другой стороны, Сидоний Аполлинарии, епископ Клармонский, отзывался об Аполлонии в восторженных тонах. Сидоний перевел «Жизнь Аполлония» на латынь для Леона, советника короля Орика, и в письме к своему другу писал: «Прочитай о жизни человека, который (кроме религии) во многом напоминает тебя; его ждало богатство, но он не искал богатств; любил мудрость и презирал золото; был воздержан среди пиршеств и аскетичен среди роскоши; о человеке, одетом в полотно среди одетых в пурпур... Возможно, никакой историк не найдет в античные времена философа, жизнь которого была бы сравнима с жизнью Аполлония»[22].
15
Lactantius, Divinae Institutiones, v. 2, 3; ed. Fritsche (Leipzig, 1842), pp. 233, 236.
16
Amobius, Adversus Nationes, I, 52; ed. Hildebrand (Halle, 1844), p. 86. Однако отец церкви с категоричностью, присущей иудейско-христианскому мировоззрению, вычеркивает Моисея из списка магов.
17
John Chrysostom, Adversus Judaeus, v. 3 (p. 631); De Laudibus Sancti Pauli Apost. Homil., IV (p. 493, ed. Montfauc).
19
August., Epp., CXXXVIII. Цитируется по: Legrand d’Aussy, Vie d’Apollonius de Tyane (Paris, 1807), p. 294.
22
Sidonius Apollinaris, Epp., VIII. См. также: Fabricius, Biblioteca Graeca, p. 549, 565 (ed. Harles). Сочинение Сидония об Аполлонии, к сожалению, утрачено.