Сказанное выше — лишь некоторые указания на то, как жил наш философ, — не боясь ничего, кроме измены своему идеалу. А теперь остановимся на некоторых чертах его личности и внешности, а также перечислим несколько имен его последователей.
• Часть XIV •
ФИЛОСОФ И ЕГО ОКРУЖЕНИЕ
Нам сообщают, что Аполлоний был очень красивым (I, 7,12; IV, I)[114], но кроме этого замечания у нас нет точных описаний его внешности. Его поведение всегда было мягким, добрым (I, 36; II, 22) и скромным (IV, 31; VIII, 15). Таким поведением, говорит Дамис, он больше напоминал индийца, чем грека (III, 36). Но иногда он все же взрывался гневом в ответ на особо грубые проявления кого-либо (IV, 30). Настроение у него часто бывало задумчивым (I, 34), и тогда он мало говорил и погружался в глубокие раздумья, глядя перед собой (1,10 и др.).
Несмотря на то что Аполлоний был всегда строг к самому себе, он был способен прощать других: если, с одной стороны, он хвалил за храбрость тех немногих, кто остался с ним в Риме, то с другой — не стал порицать за трусость тех, кто бежал (IV, 38). Но его доброта заключалась не только в простом воздержании от порицаний, — Аполлоний умел сострадать (ср. VI, 39).
Оказывается, философу очень нравилось, когда его называли «Тианиец», но почему — нам не сообщают. Вряд ли Аполлоний превозносил место своего рождения. Он действительно любил Грецию так, что порою хочется назвать его восторженным патриотом. И тем не менее любовь философа к другим странам также очевидна. Аполлоний был своего рода гражданином мира, не кричавшим слова «родина», и жрецом универсальной религии, поскольку для него не существовало слова «секта».
Как известно, он вел крайне аскетическую жизнь, но при этом был силен физически, и даже в возрасте восьмидесяти лет был здоров каждым суставом и органом, отличался отличным телосложением и стройностью. Было в нем и некое обаяние, благодаря которому в любом возрасте на него было приятнее смотреть, нежели на юных. И это при том, что его лицо было изборождено морщинами, также как на его изваяниях в храме Тиан во времена Филострата. Красноречивый биограф сообщает, что молва воздавала большую хвалу очарованию старого Аполлония, чем красоте юного Алькибиада (VIII, 29).
Иными словами, наш философ обладал самой очаровательной внешностью и замечательным характером; а его полная преданность философии не имела ничего общего с идеалом отшельников, ибо он проводил свою жизнь среди людей. И как замечательно, что он привлек столько последователей и учеников! Было бы интересно, если бы Филострат рассказал нам много больше об этих «аполлонийцах», именно так их называли (VIII, 21). О том, составляли ли они отдельную школу, были ли сгруппированы по общинам наподобие пифагорейцев или же, напротив, являлись независимыми искателями философского знания самой авторитетной личности того времени. Достоверно известно, что многие из них носили такую же одежду, как Аполлоний, и следовали его образу жизни (IV, 39). Неоднократно упоминается, что ученики сопровождали Аполлония в его путешествиях (IV, 47; V, 21; VII, 19,221,24), порою по десять человек сразу, но им не разрешалось разговаривать друг с другом, пока они не выполнят обет молчания (V, 43).
Наиболее примечательным из его последователей был Музоний; его считали интереснейшим философом времен после Аполлония, именно он особо пострадал от тирании Нерона (IV, 44; V, 19; VII, 16); а также Деметрий, «который любил Аполлония» (IV, 23, 42; V, 19; VI, 31; VII, 10; VIII, 10). Эти имена хорошо известны историкам; что же касается неизвестных, то следует упомянуть египтянина Диоскорида, отставшего в длительном путешествии в Эфиопии из-за слабого здоровья (IV, 11,38; V, 43); Мениппа, которого Аполлоний освободил от одержимости (IV, 25,38; V, 43); Федимия (IV, И); Нила — гимнософиста, примкнувшего к Аполлонию (V, 10-28); и, конечно же, Дамиса, который, как мы полагаем, постоянно находился рядом с Аполлонием с первого знакомства в Нине.
114
Г.Ратегебер в своей замечательной библиографической работе «Grossgriechenland und Pythagoras» (Гота, 1866) упоминает три предположительных портрета Аполлония (с. 621): а) в Указателе скульптур ватиканского музея Кампидольо (Рим, 1840) — №№ 75, 76, 77; б) в путеводителе по Королевскому музею Бурбонов, автор — Мишель Б. (Налле, 1837) — с. 79, №363; в) реверс медали, воспроизводимый Висконти. Мне не удалось проследить первую ссылку, но в путеводителе по Королевскому музею Бурбонов в переводе С.Ж.Ж. (Налле, 1831) я прочитал на с. 152, что № 363 — это бюст Аполлония, высотой 23/4 фута, тщательно выполненный, с головой как у Зевса, с бородой и длинными волосами, спадающими на плечи и крепко перехваченными лентой. Похоже, что бюст античный. Правда, мне не удалось найти его репродукцию. Э.К.Висконти в атласе своей Греческой иконографии (Париж, 1808), том 1, илл. 17 к с. 68, приводит репродукцию медали с круглым ободком, на реверсе которой изображена голова Аполлония и латинская надпись APOLLONIUS TEANEUS. Тут наш философ также представлен с бородой и длинными волосами. Голова увенчана короной, а верхнюю часть туловища прикрывает туника и плащ философа. Правда, медаль — отвратительного качества, и портрет никак нельзя признать хорошим. В тексте Висконти уделяет Аполлонию сердитый и презрительный абзац, называя его «се trap celebre imposteur», вслед за Де Тильемоном.