Зло обычно описывается в соответствующем антураже: мрачные тучи, холод, ветер и прочая ерунда. Взять того же Оруэлла – погодные условия тоталитарного государства, контролирующего помыслы каждого своего гражданина, поганые: мусорный ветер, холод и т.д. Между тем, зло обыденно».
***
«Незабвенный Эдгар По, помнится, рассуждал о человеке как о существе надувающем (через соломинку лягушек, себе подобного на деньги).
У Хёйзинги есть книжка о человеке как существе играющем.
На мой взгляд человека можно также классифицировать как существо коллекционирующее. Человек коллекционирует фантики, значки, книжки, бутылки, деньги, должности, машины, а если повезёт, то и яхты, женщин (мужчин – тоже кому как повезёт), складки жира на животе и подбородке, неврозы, привязанности, болячки и проч.».
***
Ближе к концу своего земного пути писатель решил заняться более глобальными проектами, чем написание эссе и «апологий». О них мы можем судить по незаконченным записям, найденным после его смерти и частично уничтоженным его родственниками. Вместе с тем, несмотря на гибель, как полагают многие исследователи его творчества, значительной части наследства писателя, даже по обрывочным и разрозненным остаткам его творений мы можем судить об обширности задуманного.
Так, среди записей, хранящихся в библиотеке родного города писателя, Арнхема, можно обнаружить начальные страницы его труда «Генеалогия рода человеческого», в котором, как усматривается из этих записей, писатель взялся за описание генеалогического древа своей семьи, а также генеалогического древа соседки по кровати.
Однако поняв, по всей видимости, всю бесперспективность сего занятия, он забросил составление такого обширного труда. В ряды своих сторонников, которые могли бы помочь ему в составлении генеалогии человечества, ему не удалось завербовать своих учеников и последователей – они, как известно, в последние годы жизни отвернулись от всё более замыкавшегося в себе писателя.
Исследователь творчества К. ван ден Воорта, господин С. Дроом, о котором я уже упоминал ранее, выдвигает такую версию отказа писателя от составления генеалогии рода человеческого. Он указывает в своей книге: «К. ван ден Воорт – писатель или графоман?» следующее:
«В конце концов вынужден был он [К. ванн ден Воорт] забросить это занятие, ибо с необходимостью приводили его последние выводы к тому, что род людской является плодом связи противоестественной, поскольку в Священной книге ничего не упоминалось о дщерях Адама и Евы.
При том простом допущении, что дочери не упоминались в связи с мизогинией Библии, возникало ещё больше вопросов. Например, если дщери Евы не упоминались в связи с пресловутой мизогинией, зачем тогда было упоминать о Еве? Или, даже если и были не упоминавшиеся в Библии дочери от связи Адама с Евой, то не исходит ли отсюда непреложный вывод о том, что род людской является результатом допотопной кровосмесительной связи?
К ужасу своему, выводы его подтверждала изначальное его убеждение о человеке как весьма болезненном (особенно на голову) существе (Как известно, плоды кровосмешения зачастую, за счёт повышения вероятности встречи одних и тех же патологических генов, отличаются слабым здоровьем – вспомним Габсбургов или Тутанхамона, гемофилию среди монарших отпрысков Европы XIX-XX вв.).
Всё эти проклятые вопросы так измотали писателя, что он забросил работу над своим глобальным опусом».
Далее, в списке произведений К. ван ден Воорта мы можем видеть сохранившееся практически целиком творение «Генеалогия песчинки, обнаруженной автором на берегу марроканского побережья Атлантического океана в районе Каф Ляхмам».
Разумеется, приключения песчинки и её происхождение, берущее своё начало в глубине неисчислимых веков, является целиком и полностью плодом фантазии Воорта, поскольку сведения о такой истории вряд ли осознанно можно найти в какой бы то ни было библиотеке мира.
Взяв за основу романа гипотезу о том, что песчинка, оказавшаяся на берегу океана, была перенесена из внутренних пределов Сахары, Воорт описывает как она, став такой, каковой она является в настоящее время, ещё в пятидесятом веке до Рождества Христова, переносилась на лёгких крыльях ветров по пространствам громадной пустоши и видела на своём веку, словно в трубке калейдоскопа, перемещения доисторических племён Северной Африки, зарождение, расцвет и угасание Египта фараонов, Карфаген, римские легионы, а затем и приход Ислама, англичан, французов, Сервантеса и Камю, выдуманную Доде высадку Тартарена, танковые колонны Вермахта, «арабскую весну и зиму» и многое, многое другое.