— Вот и умница, — из-за нарастающего шелеста воды его голос был едва различим.
(2…)
Начался сильный грохот. Земля задрожала, словно от землетрясения.
(1…)
(*ВЩ-Щ-Щ-Щ-Щ!..)
Волна захлестнула силуэт Гарана с головой.
Увеличительное стекло подзорной трубы рыскало по волнам. Редкий отблеск солнца осветил контур стёклышка, но тут же пропал по вине ревностных облаков.
Вдруг изображение покосилось в сторону. Секундой спустя Актеон понял, что он соскальзывает с мачты. Падая, он согнулся пополам и инстинктивно потянулся, чтобы ухватиться за гик. Но его рука скользнула по краю деревянной балки.
(*ШЛЁП!), — его руку поймала крепкая рука Йема с узорной татуировкой на запястье.
Актеон повис ногами на гике, держась за спасительную руку офицера.
Он глянул вниз, куда по неосторожности уронил трубу и чуть не полетел сам. Продолговатый предмет со свистом уменьшался в размерах. И случайно приземлился на чью-то голову. После короткого, — (*ТУНЬ!), — гула какой-то матрос свалился на палубу, точно срубленная березка.
— Капитан, — торопливо проговорил Йем, — я не смогу держать вас вечно.
На глаза снова попалась татуировка на запястье, уходящая под блестящие латы легкого доспеха. А под доспехом черные узоры непрерывно тянулись до самого плеча. Только на правой руке — левая была пока нетронута шилом татуировщика.
Насколько Актеон помнил, по обычаю кёплинского народа, такие татуировки делались каждому человеку и пополнялись в течение всей остальной жизни. Все завитки и рисунки переплетались в один длинный узор от запястья до плеча. Когда на одной руке заканчивалось место — набивались на другой.
По узору можно было прочесть, кем являются его родители, из какого человек сословия. Можно узнать о мечтах и стремлениях и о том, какие события изменили его. У кёплинцев они назывались «летописью жизни», и охранялись как тайна личности. Поэтому показываться с непокрытыми татуировками — всё равно, что предстать нагим.
— А-а… ага, — Актеон наконец опомнился. Он подтянулся, встал на гик и поймал равновесие.
Заглянув в пропасть, Актеон пробурчал:
— Вот засада, уронил свою единственную подзорную трубу…
— Так возьмите мою, капитан.
— Спасибо. — Актеон не глядя выхватил трубу. Зажмурил один глаз и всмотрелся. — Чёрт, а лучше видно не стало. И не станет, пока не подплывем ближе. Остров едва в поле нашего зрения. Лучше будет переждать и сойти на остров завтра утром. Может, успеем привести судно в порядок. Зак де Сама доложил, что дыра в трюме успешно заделана. Только осталось слить оттуда всю воду обратно в море, а это дело не быстрое.
— И тогда каравелла будет на ходу?
— В некотором роде она и сейчас на ходу… Но чем меньше в трюме будет воды, тем меньше шанс опрокинуть корабль мачтой ко дну. Так что, если не будем торопиться, то сумеем починить судно и кое-как доплыть до ближайшего порта. А шлюпки как раз пригодятся для завтрашней вылазки на остров.
— Получается, сейчас нам остается только ждать и не высовываться?
— Да. Так будет разумнее всего.
— Но-о… Почему?
«Потому что сто девятый отряд Иностранного Легиона — это кучка пешек. Наша роль на доске не дает полного видения всей игры. Многое для нас находится в густом непроглядном тумане, а о происходящем можно лишь догадываться по отзвукам сражений на соседних клетках. У нас есть задание лично от самого Верховного Совета Избранных, но решения приходится принимать на ходу.
Почему RelictoMortenрешил тайком вернуться на корабль в теле Сервантеса? Почему он бросился вдогонку за близнецами? Зачем близнецы без предупреждения напали на отряд Иностранного Легиона? Кто стоит за этим нападением?
Вопросы размножаются как кролики весной, а нам по-прежнему мало что известно. Хотя, может, нам и должно быть известно ровно столько, сколько необходимо для просчета наших действий. Наше неведение кем-то поддерживается, и этим “кем-то” отчасти является сам Магистрат. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что Магистрат за нас не ручается. Наше текущее положение на данный момент можно описать как “меж молотом и наковальней”. А находимся мы в самом центре шахматного поля, на котором разворачиваются фигуры более чем двух сторон. Нам остается только действовать согласно распоряжениям Избранных и молиться, чтобы в следующий раз нашему отряду удалось вылезти из бойни живыми».
Вслух он проговорил, не слыша самого себя:
— Потому что это приказ.
Глава 9. Что посеешь, …