А как-то раз я в такой поезд сел, что любые приключения мексиканской революции отдыхают. Поезд «Иркутск — Ташкент». Не так уж давно это было, зимой 2000 года, не то ноябрь, не то декабрь. Из Красноярска мне нужно было добраться в Барнаул. Тот, кто карту помнит, знает, что нужно по Транссибу доехать до Новосибирска, а в Новосибирске нужно пересесть на Турксиб, то есть Туркестано-Сибирскую магистраль, она перпендикулярна Транссибу. Барнаул на юге. Можно было выйти в Новосибирске, сесть в автобус и доехать до Барнаула. Но я был в тот раз один, без охранников, мне хотелось, чтоб друзья посадили меня в поезд в Красноярске, а в Барнауле чтоб встретили охранники. И вот что из этого вышло.
Мои красноярские дружки поручили заказать билет своей, их секретарше. Секретарша позвонила мне и сказала, что есть билеты только на поезд «Иркутск — Ташкент» и только плацкартные места. «Брать?» Я сказал брать. Мне надо было срочно в Барнаул.
За полчаса до отбытия поезда мы приехали на вокзал. Там я увидел несметную толпу азиатов, по виду узбеков. Оказалось, что все они ждут этого поезда. Мои друзья помрачнели. Когда поезд подали, толпа ринулась к нему. «Может, не поедете?» — спросили друзья. «Надо», — сказал я и стал проталкиваться в вагон.
Мое место оказалось в самом начале вагона. Рядом с купе проводника. Вторая полка. На моей полке сидели трое, свесив ноги вниз, — две женщины в шароварах и один узбек в тренировочных. Я сказал, что у меня билет на эту полку. Не протестуя, они послушно спрыгнули, взяли свои вещи и ушли куда-то. За моим прибытием следили много десятков черных очей. Я снял свой простонародный, из клееной парусины, тулупчик на крашеном меху, постелил его на полку, влез и улегся на тулупчик. Борода и усы мои были не стрижены, на лице у меня был застарелый горный загар, очки были подклеены лентой, шапка старая. Я подумал, что, если станут спрашивать, кто я, скажу — школьный учитель из поселка Усть-Кокса на Алтае, возвращаюсь к себе в поселок.
Пришли два огромных толстых злодея, больше похожие на китайцев, чем на узбеков. С бритыми бошками. Сели на нижнюю полку напротив моей верхней. Один из близнецов подмигнул мне, улыбнулся. Сказал: «Слезай, знакомиться будем», — и похлопал по лавке рядом с собой. Я слез и сел. Близнецы с неискренним, преувеличенным старанием пожали мне руку. «Юша», — сказал один. «Селим», — сказал другой. «Эдуард», — сказал я.
— Что делаешь в жизни, Эдуард? — спросил Юша. («Ну и противная же и опасная морда», — подумал я.)
— Детей учу в сельской школе. Историю и географию преподаю. В поселке Усть-Кокса на Алтае. Домой еду. Мать хоронил, — соврал я.
— Учитель, хорошо, — сказал Юша.
— Эй! — крикнул он тощему проводнику в засаленном кителе. — Принеси нам чаю. И учителю чаю.
Проводник скрылся. Почти тотчас появился еще один злодей и что-то отбарабанил близнецам по-узбекски.
— Извини, Эдуард, — нам нужно идти, дела. Если кто тебя обидит, обращайся к нам. Мы в середине вагона.
Подняв огромные тела в олимпийских синих трениках, близнецы ушли. На их место уселся парнишка в светлой кожаной куртке. Наклонившись, он прошептал на ухо: «Бандиты. Вчера отобрали у меня все деньги, и куртку, но куртку потом отдали. Вывели в тамбур, нож к горлу…».
Парень в куртке оказался полутаджиком-полуузбеком. Он работал в Иркутске и ехал в Ташкент к матери. Мы решили держаться вместе. Впрочем, ему я тоже назвался учителем географии из поселка Усть-Кокса. Он стал называть меня «дядя Эдуард».
Вагон жил своей жизнью. Вместо пятидесяти четырех пассажиров в нем находилось, думаю, втрое больше. Они продавали друг другу ткани, платки, дыни, китайский ширпотреб. На каждой остановке близнецы выгоняли всех на платформу, где они быстро пытались реализовать свой товар местному населению. Парня в куртке Юша выхватил и заставил идти продавать дыни… Меня также пытались пристроить к торговле, но я заявил, что я полный идиот в том, что касается торговли. Юша посмотрел на меня долгим взглядом и ушел.
К ночи бандиты стали готовить плов на живом огне. Развели огонь они в тамбуре. Вонь стояла неимоверная. Среди этого бедлама (была включена еще дикая музыка) проводник сумел пробраться ко мне и предложил мне взять серое белье. Я заподозрил неладное и сказал, что у меня нет денег на белье. Он ушел.