Двенадцатая глава говорит о духовных дарах в Церкви. Отличительной особенностью жизни Церкви Христовой в век Апостольский было чрезвычайное проявление благодати Божией, в виде духовных дарований, какими обладали верующие. Апостол перечисляет здесь следующие духовные дарования: дар мудрости, знания, веры, чудотворения, пророчества, различения духов, дар языков, и их истолкования. Эти дарования должны были содействовать успеху евангельской проповеди среди неверующих. Но среди Коринфян многие стали смотреть на эти благодатные проявления Духа Святого, как на повод к тщеславию и превозношению. Пытаясь овладеть более поразительным даром, некоторые впадали даже в самообольщение, и не обладая никаким даром, неистовствовали, произнося нечленораздельные и никому не понятные слова, а иногда, в омрачении ума и сердца, выкрикивали богохульные мысли, произнося, например, анафему на Иисуса. Тут сказалось влияние языческих прорицательниц в роде Пифии или Сибиллы. В искуственно-вызываемом ложном вдохновении, они с пеной у рта, с распущенными волосами выкрикивали или непонятные или двусмысленные изречения и производили сильное впечатление на людей, настойчиво домогавшихся у них ответов. Таковы, например, и современные сектанты — хлысты, пятидесятники.
Апостол предостерегает христиан от языческого взгляда на духовные дарования и отношение к ним. Он разъясняет, что все духовные дарования в Церкви есть действия Единого Духа Божия (ст. 3–11). Поэтому как не может находящийся под наитием Святого Духа произнести хулы на Бога, так не должно быть никакого соперничества между обладающими различными духовными дарованиями. Как тело человека состоит из разных членов, и каждый из них имеет свое особое определенное назначение, и между ними не может быть соперничества, так и в Церкви не может быть соперничества между христианами, составляющими единое Тело Христово, в котором каждому поручено свое особое служение: одним Апостольское, другим пророческое, третьим учительское, иные получили дар чудотворения, иные — исцеления, вспоможения, управления, разных языков (ст. 12–30). Апостол советует Коринфянам ревновать о «дарах больших». Больший же из всех благодатных даров это дар любви. Ему и посвящена следующая глава.
Тринадцатая глава справедливо именуется некоторыми «дивным гимном христианской любви». Только одна любовь и дает истинный смысл и истинную цену духовным дарованиям и подвигам человеческим. Без любви человек может говорить всеми языками человеческими и даже ангельскими, но речь его будет, «медь звенящая или кимвал звучащий». Без любви человек — ничто, хотя бы он имел дар пророчества и знал все тайны, и имел все познания и всю веру, которая двигала бы горами. Без любви не имеют никакого значения даже такие подвиги самоотвержения, как раздача всего своего имения и предания тела своего на сожжение.
Ст. 4–7 [102] посвящены характеристике любви. Свойства любви таковы, что она поистине является исполнением всего закона, по выражению святого Апостола Павла в Рим 13:10. [103] Это — долготерпение, милосердие, отсутствие зависти, хвастовства, гордости, духа бесчинства, бескорыстие, негневливость, забвение обид и оскорблений, отсутствие радости при несчастиях других, любовь к правде, полная вера, твердая надежда и готовность переносить всякие скорби. Проповедь, дар языков и знания суть только временно-необходимые дарования, а любовь останется вечно, она «никогда не перестает» (ст. 8–10). То можно назвать лепетом, мыслями и рассуждениями младенца, а любовь есть принадлежность совершенного человека, когда он увидит Бога, не как сквозь тусклое стекло, не гадательно, но лицом к лицу и познает Его не отчасти, но вполне, точно так, как теперь знают человека (ст. 11–12 [104]). «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (ст. 13) — это самые высшие дарования, но и из них выше всех любовь, потому что как говорит святой Иоанн Златоуст, «вера и надежда прекращаются, — когда являются блага, составляющие предмет веры и надежды» (то есть в будущем веке). «В будущей жизни излишня вера», говорит блаж. Феодорит, «когда явным соделаются самые вещи» (т. е. когда воочию явлен будет объект верования). Также излишня там и надежда. Но любовь тем паче возимеет силу, когда упокоятся страсти, тела сделаются нетленными, а души не будут избирать ныне то, а завтра другое».
В четырнадцатой главе святой Апостол говорит о пользовании двумя духовными дарами: даром пророчества и даром языков. Сначала в ст. 1–25 он раскрывает превосходство первого дара над вторым, потом в ст. 26–38 наставляет, как надлежит пользоваться тем и другим даром в церкви и, наконец, в ст. 30–40 делает заключительный вывод о сих двух дарах, подчеркивая, что в церкви все должно быть «благообразно и по чину». Превосходство дара пророчества пред даром языков то, что кто пророчествует, то есть понятно изрекает волю Божию не только о будущем, но и прошедшем и настоящем, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение, а говорящего на незнакомом языке никто не понимает, кроме знающих этот язык. Для непонимающих этого языка говорить так — значит «говорить на ветер». (Великолепная цитата для подтверждения использования в богослужении русского языка! Лучше не скажешь!, примечание редактора) Это все равно, что нестройные и спутанные звуки разных инструментов (ст. 7–9 [105]). Чрезмерное увлечение даром языков есть своего рода младенчество и ребячество, недостойное совершенных христиан. Поэтому, увещает Апостол: «не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни» (ст. 20). Смысл этого наставления тот же, что в словах Христовых: «будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф 10:16), то есть: не знайте злобы как младенцы, но по уму будьте совершеннолетними. Такое младенческое увлечение даром языков есть и пренебрежение к верующим (ст. 22 [106]) и подавание повода к посмеянию от неверных (ст. 23 [107]). Общее правило для всех обладателей чрезвычайных благодатных даров: «все сие да будет к назиданию», то есть: все должно быть к общему назиданию (ст. 26). Если есть говорящие на иностранных языках, то они должны говорить не все сразу, а порознь, а один должен изъяснять; пророчествующие тоже поучать по очереди и тотчас прекращать слово, когда иные получат откровение, чтобы не было беспорядка в церкви, ибо «Бог не есть Бог неустройства, но мира» (ст. 27–33). «Жены ваши в церквах да молчат» (ст. 34) — научая женщин скромности и повиновению мужьям, святой Апостол запрещает им не только учить в церкви, но даже спрашивать о чем-нибудь: «ибо неприлично жене говорить в церкви» (ст. 35). В заключение Апостол предлагает ревновать о даре пророчества, но не запрещает говорить и языками, напоминая , что главное в церкви это благопристойность и порядок: «всё должно быть благопристойно и чинно» (ст. 40).