— Валле, давай, я резюмирую. Требуется сделать вертолет, весом полфунта при роторе диаметром полмили. Почему-то я сомневаюсь в технической возможности.
— Да, — ответила она, — невозможно сделать такой вертолет. Но астродемон совсем иная штука. Вместо ротора у него магнитное поле. И, оно управляет потоком окружающей холодной плазмы, как механический ротор управляет потоком окружающего воздуха.
— А теперь, — торжественно произнес Норберт, — мое сознание дрейфует посреди океана собственного невежества, и берегов не видно даже в телескоп.
— Норберт! Ты, оказывается, поэт.
Бакалавр-экономист вздохнул и покачал головой.
— Просто, в ранней юности я увлекался творчеством Вольфрама фон Эшенбаха.
— А кто это? — спросила Валле.
— Это величайший германский поэт эпохи крестовых походов.
— Ух, блин. Теперь буду знать. Но, давай, я все же, договорю про астродемона.
— Я буду стараться понять, — пообещал Норберт.
— Так вот, — продолжила она, — самые сильные промышленные магниты создают поле с индукцией несколько Тесла, в узком пространстве. В исследовательских институтах с хорошей материальной базой встречаются магниты с индукцией в десятки Тесла. Это тяжелые машины, потребляющие 20 мегаватт. Но в 2010-х был найден красивый путь получения полей с индукцией в тысячи тесла — по обратному эффекту Фарадея.
— То, о чем ты говорила с Геллером, не так ли?
— Точно, Норберт. В мире построено всего несколько таких магнитов для лабораторий крупнейших европейских и американских исследовательских центров. Но одна очень интересная возможность осталась в тени: обратный эффект Фарадея с использованием резонатора циклически-поляризованного света позволяет делать сверхлегкие магниты с индукцией порядка одного Тесла.
— Как в самых сильных промышленных магнитах? — на всякий случай спросил Норберт, проверяя, правильно ли понял предыдущую часть изложения.
Валле Хааст сделала утвердительный жест.
— Да! Как магнитный захват 20-тонного крана. Но это применение не для сверхлегких оптически-резонансных фарадеевских магнитов, поскольку они эффективно работают только на больших резонаторах с холодной плазмой. Сделать, например, 50-метровый холодно-плазменный резонатор на Земле, это сложно, дорого, и непонятно, к чему его применить. Но на границе космоса все заполнено подходящей плазмой. Прикинь?
— Прикидываю. Значит ранее этот, как его…
— Мы говорим просто микро-магнетар, или для краткости МикМаг.
— Гм… Не перепутать бы с БигМак. Значит, ранее МикМаг не вызывал практического интереса из-за сложности его применения, но теперь для него нашлась точная ниша.
— Да, типа того. Конечно, сделать плотно упакованную конструкцию, которая будет в верхней точке суборбитального полета развертываться в тонкий 50-метровый скелет с зеркалами, это непростая инженерная задача, но типовые решения давно известны. Не возникнет проблем. И мы получим магнито-парус размером с олимпийский стадион.
— Гм… — снова сказал Норберт, — Эти термины. Астродемон. Скелет. Как-то готично.
— Ну… — Валле пожала плечами, — …Может, это потому, что идеолог проекта — шизик.
— Гм… Шизик? В смысле, у идеолога проекта проблемы с психикой?
— Да. У него идефикс: колонизация галактики быстро плодящимися коммунистами. Он попробовал, и теперь сидит в тюрьме за идиотизм, приведший к гибели людей. В науке шизикам часто удаются стартапы. А правда, что астронавтику изобрел тоже шизик?
— Я не знаю. Хочешь, зайдем на какой-нибудь сайт по истории науки?
— Давай! Все равно сидим, курим…
…Последовавшее короткое сетевое исследование принесло впечатляющие результаты. Норберт Ладерн заранее был уверен, что яркие примеры будут. Он помнил, что гений математической экономики Джон Нэш был шизофреником. Он также подозревал, что упоминавшийся Николо Тесла был шизофреником — и сеть это подтвердила. Мало того, шизофренией страдали: великий физик Исаак Ньютон, гений-авиатор Говард Хьюз, и (действительно!) изобретатель астронавтики Константин Циолковский.
— Вся наука — в шизе. Человечество в жопе. Прикольно, — заключила Валле.
— Я думаю, — возразил Норберт, — что статистически доля шизы в науке небольшая.
— Я тоже думала. Но, типа, у всех великих ученых — шиза, паранойя, или еще что-то.