- Никаких проблем, поехали в Блантскейп, - отреагировал вице-адмирал.
…
90. Экзистенциальный экстрим: PR-бои без правил.
Вечер 31 октября. Паго-Паго Харбор. Ромбомаран «Aipotu» (плавучий пресс-центр).
Трюизм: пресс-центр это PR-лицо фирмы. Лидеры фирмы иногда понимают это в том смысле, что пресс-центр должен сверкать роскошью, чем внушать репортерам идею о запредельной экономической мощи предприятия. Но в современных условиях, это не работает. Слишком часто так поступали сырьевые царьки, чтобы пустить пыль в глаза широкой публике, в то время, как их алмазно-золотые троны уже рушились к чертям.
PR-команда Слаанеша поступила абсолютно иначе: создала плавучий паблик-офис без показной роскоши, зато удобный для работы журналистов, и запредельно странный по дизайну (поэтому ставший узнаваемым для публики после первых же фото в СМИ). О ромбомаранах вообще здесь рассказывать не очень уместно, надо только отметить их свойство: вмещать кубатуру помещений, огромную по отношению к их длине. На 40-метровом ромбомаране «Aipotu» гармонично размещался планетарий с 20-метровым куполом, и вместимостью 200 персон. Планетарий играл также роль конференц-зала. Последнее замечание: «Aipotu» может показаться полинезийским словом, однако это зеркальная анаграмма от «Utopia». А теперь вернемся в планетарий, где больше сотни репортеров собрались, чтобы задать вопросы дирекции СП «Bionicraft».
Как и ожидалось, сторону Независимого Самоа (по сути: меганезийскую сторону) тут представлял Слаанеш Мюллер. Но с представителем стороны США репортеров ждал сюрприз, точнее крушение интриги. Вместо кого-то из знаковых персон Силиконовой долины или Калифорнийского Университета Беркли, в этом качестве появился некий толстенький персонаж невысокого роста с большими грустными карими глазами. Его внешность навевала мысли об этнически-еврейской версии Винни-Пуха. Впрочем, эта персона тоже была знаковой и хорошо узнаваемой: 40-летний адвокат Леви Галеви из новозеландского Окленда. Понятно, что репортеры сразу набросились на него…
…Важно отметить: в отличие от подавляющего большинства пресс-конференций, где традиционно заранее согласуются вопросы и ответы, здесь все было по-настоящему в режиме экспромта (а не в режиме традиционной театральной имитации экспромта). И репортеры, в основном, повели себя в стиле стервятников.
- Мистер Галеви! Почему ваши клиенты-бизнесмены прячутся за спиной адвоката?
- Потому, что общаться с субъектами вроде вас, это не их бизнес, а мой.
- Мистер Галеви! Как сильно нарушают закон американские инвесторы «Bionicraft»?
- Они никак не нарушили. Если у вас иное мнение, то обратитесь в суд.
- Мистер Галеви! Похоже, ваши богатые американские клиенты так насвинячили, что струсили, и заранее наняли адвоката-эксперта по судебной защите мафиозных донов.
- Мистер как-вас-там, - спокойно отреагировал Леви, - это вам надо бы заранее нанять адвоката, поскольку если вы еще раз публично оскорбите моих клиентов, то мы с вами встретимся в суде, и сумма иска неприятно удивит редакцию вашего медиа-канала.
- Мистер Галеви, - вступил следующий репортер, - поясните отношение американской стороны СП «Bionicraft» к очевидно лженаучной крионике.
- Вопрос понятен, - сказал адвокат, - но не все так просто. Одни ученые полагают, что крионика лженаучна. Другие придерживаются мнения, что крионика еще не вышла на уровень надежной технологии, однако не содержит ничего, противоречащего науке. В реферируемых журналах сообщается об успешном крионировании мелких животных.
- Но не человека! – возразил тот же репортер.
- Да, - Леви кивнул, - с человеком еще неоднозначно. Но пример Дикки Джун показал: сочетание крионики и биокибернетики удовлетворительно решает проблему.
Такое вызывающее заявление адвоката вызвало почти минутное замешательство среди репортеров, но затем нашелся тот, кто спросил:
- Мистер Галеви, скажите прямо: в той Дикки Джун, которая вышла перед публикой на вечеринке в прошлую полночь, и днем на автодроме, какой процент синтетики?
- Это научный вопрос и я адресую его мистеру Слаанешу, - сказал адвокат.
- Я отвечу, - мгновенно подключился Слаанеш, - и начну с зубов автора вопроса.
- С моих зубов? – удивился репортер.
- Да. Точнее, с имплантов, которыми заменены ваши передние зубы.
- Верно. И что такого? Я в университете играл в хоккей, так бывает. Подумаешь, какая ерунда: импланты зубов. Вы обещали ответить насчет мисс Джун.
- Я уже начал отвечать, мистер…
- …Веддисон, ABC, - договорил репортер, - так, где ваш ответ, мистер Слланеш?
- Мой ответ начинается с того, что у большинства людей в зале есть процент синтетики. Импланты зубов чаще всего, но у некоторых это синтетические элементы скелета, или синтетические фрагменты кровеносных сосудов и сердца. У репортера инфо-агентства «LantONline» правая рука от локтя заменена биопротезом… Зитто, я прав. E-oe?
- E-o! - громко ответил незийский репортер, и поднял правую руку над головой.
Поскольку Зитто был в рубашке с коротким рукавом, линия сопряжения живой ткани с протезом у локтевого сустава хорошо просматривалась, а синтетичность кисти руки не вызывала сомнений. В смысл: кисть была вполне функциональная (Зитто держал в ней телекамеру), но явно пластиковая.
- Mauru-roa! – Слаанеш по-военному отсалютовал ему, - короче: реальность такова, что иногда мы заменяем части организма на импланты или биопротезы. И никому пока не приходило в голову вычислять процент синтетики в собеседнике, чтобы сделать некие выводы о его человеческой аутентичности. Почему мистер Веддисон вдруг решил это вычислить относительно мисс Джун? Поясните смысл, мистер Веддисон.
- Но… - репортер сделал паузу, свидетельствующую о неуверенности , - …Но, должен существовать разумный предел. Одно дело 5 процентов, и другое дело 95 процентов.
- Ну, где этот разумный предел? – поинтересовался Слаанеш, - После какого процента синтетики в организме вы откажетесь считать человека – человеком?
- Слушайте, я ведь не говорю, будто человек с протезами, это не человек. Но публика должна узнать, какой, все же, процент этого у Дикки Джун.
В этот момент слово перехватил Леви Галеви.
- Осторожнее с такими заявлениями, мистер Веддисон. Вы призываете к публикации данных, отнесенных законом США к медицинской конфиденциальности. Мисс Джун сегодня же может подать на вас в суд, и ваши слова дорого обойдутся вам.
- К черту такие штучки, - проворчал Веддисон, и уселся в кресло, давая понять, что не настаивает на своем вопросе. Тут вместо него вскочил другой репортер.
- Мистер Галеви, я Барри Диллинджер из TTN. Скажите, как юрист, признает ли закон человеческие права за существом, у которого протез вместо мозга?
- Мистер Диллинджер, никакой закон не требует наличия мозга у человека, и признает человеческие права, в частности, за анацефалами, у которых практически нет мозга.
- Как нет мозга?!
- Просто: нет. Этот вопрос детально освещен в медицинской энциклопедии.
- Но, - продолжил спор Диллинджер, - по закону, если у пациента не работает мозг, то медики отключают такого пациента от искусственного дыхания.
- Юридически, - сообщил Леви, - отсутствие работы мозга, это вегетативное состояние, которое не дает права отключать пациента. Другое дело, если ткани мозга необратимо разрушаются. Но критерий необратимости неясен. После сообщения научной команды «BioQuark» в Филадельфии в 2010-х о реставрации мозга лягушек комбинированным методом нейрохимии и стволовых клеток, позиция законодателей стала осторожной, и исходит из будущей возможности вернуть к жизни пациентов из состояний, которые в медицине считаются смертью мозга и личности. Авторитетные юристы отмечают, что приравнивать мозг к личности - нонсенс. Мозг - лишь одна из многих групп органов.