- Смешно в каком смысле, герр Вольф?
- В банальном смысле. Герда Шредер невзрачная, тощая, 40-летняя особа. Куда ей?
- А вы можете уточнить, герр Вольф, эта мысль ваша, или штатного психолога BND?
- При всем уважении, герр Кох, я не могу раскрывать методы аналитической работы.
- Ладно, это, в общем-то, был риторический вопрос. Весь этот наш с вами разговор, в общем-то, упражнение в риторике после службы. Пустяки, как вы выражаетесь.
- Простите, герр Кох, но я опять не понял вас.
- Это вы простите меня, герр Вольф. Я упомянул, что шесть вечера уже было, но: вот проклятые годы: забыл сказать, что в шесть закончился офисный рабочий день. Это в спецслужбах защищают Родину и Конституцию 168 часов в неделю. А в полиции без фанатизма: рабочая неделя по Трудовому кодексу. Я, как старший офицер, обязан тут подавать пример молодым коллегам. Время - службе, время - дому и семье, вот залог здоровья нации. Как у Екклесиаста: всякой вещи свое время, а впрочем: все суета.
Спец-советник BND надолго задумался, после чего спросил:
- А то, что вы сообщили, как-то связано с тем, что с шести вечера шлюзы полицейских серверов Земли Гессен оказались закрыты для доступа с терминалов ряда спецслужб?
- Нет, это мы, по случаю, устроили учения по кибер-войне с мировым терроризмом.
- Кибер-война, это важно, - согласился спец-советник, - а вы действительно так сильно устаете на службе к шести вечера? Я задумался о вашей фразе: проклятые годы.
- Скажу так, герр Вольф: пока что я устаю не настолько, чтобы подавать в отставку, но приказ об отставке меня не огорчит. А после вашего вопроса даже не удивит. Если бы капризная судьба сделала нас друзьями, то я сказал бы: пошли вам бог такой запасной аэродром, какой есть у меня. Но, мы из разных берлог, и я воздержусь от пожеланий.
- Что ж герр Кох, спасибо за ясный ответ. Мне придется звонить герру Хундеману для отмены ваших полезных, но увы, несвоевременных учений по кибер-войне.
- Что ж, герр Вольф, тогда я не прощаюсь.
- Не прощаетесь? Позвольте спросить: почему?
- Потому, герр Вольф, что когда вы позвоните референту директора Хундемана, то он переключит вас опять на меня. Герр директор сегодня подал в отставку по состоянию здоровья, и сразу уехал домой по рекомендации медицины. Замещаю пока я.
- Это новость… - произнес спец-советник, - …А что за хворь у герра Хундемана?
- У него атипическая вегетососудистая дистония, несовместимая с нашей службой.
- Что ж герр Кох, спасибо за второй ясный ответ. Я полагаю, что нам лучше перенести продолжение этого разговора на завтра.
- Полностью поддерживаю, герр Вольф. Хорошего вам отдыха вечером, и до завтра.
Произнеся куртуазную формулу прощания, вице-директор ZOS сбросил связь, слегка иронично хмыкнул, и повернулся к обер-комиссару Вайдебауеру.
- Я надеюсь, Петер, что услышанное здесь стало поучительным для вас.
- Да, Густав, - хрипловато ответил обер-комиссар. Ему сейчас казалось, что он влип в огромную мерзкую коллективную паутину, где гигантские пауки тихо и безжалостно дерутся за дохлых и полудохлых мух. Он был на грани ненависти к своей работе. Его удивляло, что несколько часов назад он еще мечтал о быстрой полицейской карьере, а теперь хотел поймать диагноз: дипломатический насморк (в новом стиле: атипическая вегетососудистая дистония), и устроиться консультантом какой-нибудь ритейл-сети.
- Не смотрите на ситуацию так трагически, - посоветовал вице-директор, - примерно половина полицейской работы полезна обществу. Еще четверть - безвредная суета. А последняя четверть - как говорил Иисус: кто без греха, пусть первый бросит камень.
- Густав, вы верите в бога? – несколько стесняясь, спросил Вайдебауер, и пояснил для обоснования, - Вы за последние несколько минут дважды цитировали библию.
Вице-директор улыбнулся, затем вытащил из ящика стола бутылку сливовицы и пару стаканчиков, наплескал в оба до половины, и иронично произнес:
- Святой апостол Павел говорил: вы узнаете истину, и истина сделает вас свободными. Несколько позже, Плиний Старший уточнил: истина в вине. Prosit!
- Prosit! - отозвался обер-комиссар, и они выпили.
- Касательно веры в бога, - продолжил Кох, - как отмечал Сартр, который, правда, был экзистенциалист, декадент, алкоголик, и француз, но весьма умный человек: Бог - это молчание, бог - это отсутствие, бог - это одиночество людей.
- Простите, Густав, но, по-моему, вера в ТАКОГО бога не очень вдохновляет.
- Петер, приглядитесь к нам. Разве мы заслуживаем ИНОГО бога, чем бог Сартра? Мы живем, как пауки в старом сарае. Вы минуту назад думали о пауках, не так ли?
- Да… А как вы догадались?
- Это не очень сложно. Есть книга: «идентификация фауно-референтной мимики». Вы можете найти ее в интернете, и тоже научиться. Касательно моего интереса к Библии, поясню: этот интерес связан с уже частично знакомым вам делом Шредера.
Тут обер-комиссар снова вспомнил корни дела Шредера. Рисование комикса-манги по мотивам Мини-Библии патера Коннора Макнаба «апостола Папуа», лидера движения «Coatollic» - Народная Католическая Церковь Океании (НКЦО)... Вице-директор ZOS внимательно посмотрел на собеседника и заключил:
- Вот теперь, Петер, вы начали понимать.
- Наверное… - ответил Вайдебауер, - …Похоже, тут, как вы говорили, все связано.
- Разумеется, связано. НКЦО, это идеологический проект меганезийский спецслужбы INDEMI. Феликс Шредер попал в проект с подачи майора фон Зейла. Парень хорошо рисует на компьютере, и главное – быстро. Вы видели эту мангу по мини-библии?
- Нет, Густав. Я не разбираюсь в комиксах, и я не думал, что это важно для дела.
- Это важно, - произнес Кох, - потому что фон Зейл не просто так прицепил сына своей пассии к легальной части этого проекта INDEMI.
- По-моему, это свинство со стороны майора! - заметил Вайдебауер, - Я бы ни за что не подставил такими играми несовершеннолетнего сына своей любимой женщины.
Густав Кох снова иронично хмыкнул, плеснул в стаканчики еще немного сливовицы, покрутил свой стаканчик, будто разглядывая блики на поверхности, и произнес.
- У разведчиков-профи своя логика жизни. Надо признаться, что я тоже не сразу понял логику фон Зейла, когда стал сегодня разбираться в этой каше. Я точно знал, что он не сделает по отношению к сыну своей пассии то, в чем вы сейчас его заподозрили.
- Но, - возразил обер-комиссар, - по словам спец-советника Вольфа, такие моральные правила относительно любимых женщин не действуют в Меганезии. Там это пустяк.
- Спец-советник Вольф, - спокойно произнес вице-директор, - все время врал, видимо рассчитывая, что я еще не успел подумать над материалом по делу Шредера. Конечно, вранье в исполнении спецурщика выглядит правдоподобно, потому что каждый атом дезинформации у него сцеплен с несколькими атомами банальной истины. Вот, Вольф внушает нам: в Меганезии секс-свобода, и то, что Хелм фон Зейл спит с фрау Шредер, ничего не значит. Он может спать еще с дюжиной девиц. Правдоподобно?
- Да, Густав. Вполне правдоподобно. А в чем подвох?
- Подвох в смешении понятий секс-свобода и наплевательское отношение к партнеру. Первое – банальность, второе - вранье. Из биографии майора фон Зейла, как полевого командира и военного разведчика, видно, что он ответственный человек.
Петер Вайдебауер непонимающе развел руками.
- Простите, но почему ответственный человек подставил 17-летнего мальчишку?
- Он не подставлял, - ответил Кох, - наоборот, он построил юному Шредеру силовую страховку. С одной стороны, рисование комиксов по сюжетам из библии не является криминалом в нашей стране. Есть особые случаи: оскорбление символов религии, но Шредер этого не делал. И какое обвинение мы могли бы ему предъявить?