Хосе-Хуан Перес подошел к офицерам артдивизиона и радостным тоном заявил:
— Мы круто врезали тольтекским язычникам! Они даже не отвечают огнем. От страха обделались и разбежались. Я прямо сейчас сказал молодняку из наших, чтоб взяли два автобуса, поехали туда, и разобрались. Если там остались язычники, то повесить их на столбах для острастки. Пусть молодняк покажет, что умеет, и крепкие ли яйца. Вы тут оставайтесь наготове, чтобы еще раз врезать, если будет надо. Понятно вам?
— Понятно, — ответил майор Гарсия.
— А что вы оба будто недовольны чем-то? — подозрительно спросил примипил.
— Так, — майор равнодушно пожал плечами, — у нас работа по инструкции: нам следует выполнить профилактический лист боевой техники после стрельб.
— Работа… — произнес Перес, и рефлекторно скривился. Стало ясно, какое отвращение вызывает у него это слово, — …Давайте, работайте, если вам надо.
Выразив, таким образом, свою натуру люмпена и мелко-криминального персонажа, он развернулся и двинулся по направлению к толпе своих подчиненных, продолжающих радостно наблюдать за пожарами. Старлей Нэгусо проводил его взглядом и объявил:
— Скотина!
— Скотина, — спокойно подтвердил майор Гарсия, — и что с того?
— Просто мне противно. А тебе, Яго?
— Это наша работа, Пабло. Нам за это платят.
— Нам хоть платят, — согласился старлей, — но нашим парням, которые на обязательной службе, почти ни хера не платят. За что они участвуют в этом свинстве?
— За то, что закон такой, — сказал майор, — вообще, Пабло, прекращай думать об этом, а подумай лучше о том, что тут будет дальше.
— А что тут будет дальше, Яго?
Майор Гарсия посмотрел на габаритные огни двух автобусов, отъезжавших в сторону небольшого лесного массива, через который шло шоссе-12 Санта-Ана — Метапан.
— Будет вот что. Эти уроды доедут до Метапана, не встретят там противника, займутся мародерством, а из города побегут оставшиеся жители. К рассвету у мародеров будут полные мешки награбленного, а остальной толпе станет завидно. И тогда Хосе-Хуану придется скомандовать общее наступление, хочет он того или нет, иначе бунт. Затем, ситуация будет развиваться в зависимости от того, близко ли противник. Если нет, то ничего существенного не произойдет. Но если да… — тут майор замолчал.
— …Если да, то крышка этим мудакам, — договорил за него старший лейтенант.
— Точно, — сказал Яго Гарсия, — и черт с ними, если их раздраконят из минометов, уже пристрелянных по квадратам. Меня беспокоит другое: что авиация гринго уйдет.
— Почему уйдет? — удивился Пабло Нэгусо.
— Потому, что нет противника. Зачем тратить топливо попусту? Они оставят высотный скаут-дрон, и будут наблюдать из кабинета, попивая кофе без кофеина со сливками.
— А-а… Что если противник вдруг появится?
— Тогда гринго снова пошлют сюда самолеты. Но, если сложить время на подготовку вылета, и время подлета от базы Сото-Кано, то получится 20 минут, не меньше. И это значит, что крышка не только милиционерам, но также нам. Такая проблема.
— И что мы тогда будем делать, Яго?
— Тогда, Пабло бесполезно что-то делать. Надо делать сейчас. Надо искать ближайшие укрытия в ландшафте, и готовить младший комсостав к отступлению в эти укрытия по сигналу «воздушная тревога».
— Яго, это что, твой приказ?
— Нет, Пабло, это не приказ, это просто то, чем мы сейчас займемся, — ответил майор.
Впервые за последнюю неделю лейтенант Хайме Родригес испытал счастье. А точнее: всепоглощающую радость. Такое чувство у энергичных латиноамериканских парней в большинстве случаев возникает: от близости с любимой женщиной, или от победы на футбольном матче, или от сигареты с травкой. Но, возможно, впервые в истории такое случилось от выслушивания неформально-бюрократической разборки в эфире. Такой странный эпитет: «неформально-бюрократическая». Но объяснению — свое время…
…А началось это с короткого диалога по радио:
Гидроплан СФК Меганезии вызывает станцию рейнджеров острова Кокос.
Станция «Кокос-Норд» рейнджеров Коста-Рики, лейтенант Родригес на связи.
Лейтенант Родригес, это СФК, комбриг Старк, прошу разрешения на лэндинг.
Комбриг Старк, лэндинг разрешен, держитесь справа от сигнальных огней пирса.