— Гм… Что скажешь, Хью?
— Рэй, я скажу, что девушке надо продолжать самообразование. Задатки отличные. Я советовал бы начать со статьи Картера Клеймора «Размышления над немыслимым», опубликованной в журнале «The Economist» за март.
— Вот это хорошая, правильная идея, — одобрил Бергхэд.
— О чем эта статья? — спросила она.
— О том, — сказал Ледроад, — почему образовалась Меганезия, причем именно такая. Но статья содержит, кроме того анализ современной глобальной политэкономии и причин стагнации, о которой мы говорили чуть раньше. В общем: читай и думай.
Экс-лейтенант, выйдя из своего обычного невозмутимого образа, несколько рассеяно поправила челку, и внимательно посмотрела на экс-вице-адмирала.
— А эта теория, насчет стагнации, что с нами будет, как с Древним Египтом и Римом?
— Теория Новых Темных веков, — сказал Ледроад, — что ты хотела бы знать об этом?
— Просто, интересно: так ли это?
— Не так. Эта теория для маленького мира античного Старого Света. Он был размером с современную Бразилию, только в центре — не Амазонка, а Средиземное море. Каждый серьезный процесс охватывал тот маленький мир целиком и однородно. Сегодняшний глобальный мир слишком большой, в нем такая однородность недостижима, хотя вся финансовая олигархия мечтает об этом. В таком большом мире невозможен всеобщий Золотой век, но также невозможны всеобщие Темные века.
— Это что, тоже какая-то теория? — спросила Сайра.
— Да, — подтвердил экс-вице-адмирал, — кратко эта теория изложена в статье Норберта Ладерна «Нео-викторианская микроэкономика» в журнале «Hauswirtschaft» за август.
— Вот так заголовок!.. А мне хватит образования, чтобы разобраться в этом?
— Да. Там очень популярно. Это журнал для любознательных домохозяек.
— За Круглым столом интересный поворот, — сообщил Райан Бергхэд, глядя на экран.
Хьюго Ледроад и Сайра Джеймссонсон прервали это постороннее обсуждение, чтобы вернуться к наблюдению за научно-популярным шоу в обсерватории Вастак. Прошло примерно четверть часа, и Ледроад высказался:
— Ключевая дилемма астронавтики сформулирована четко. Лукас Метфорт определил: возрождение интереса к астронавтике вызвано новой Холодной войной. Хуан Ларосо заключил из этого, что нужны авантюрные межпланетные экспедиции, прямо сейчас, поскольку иначе интерес к астронавтике снова угаснет. Упир возразил, что подобные авантюры приводят к человеческим жертвам, и дискредитируют астронавтику.
— Упир? — переспросила Сайра.
— Академик Джеймс Макаронг, — пояснил экс-вице-адмирал, — это псевдоним деятеля Народного флота, и прикладного ученого, более известного, как доктор Упир.
— Ясно, — сказала она, — а Джаред Болдвин из Кино-Академии Вест-Индии, кто он?
— Тоже замаскированный, но я пока не понимаю, кто, — ответил Ледроад.
— Сайра, проверь его лицо по базам данных, — распорядился Бергхэд.
— Да, Рэй, — отозвалась она и стала манипулировать с изображением на компьютере.
Бывший главный разведчик Тихоокеанского флота, наблюдая за ее занятием, сказал:
— У меня предчувствие: ничего интересного из этого не получится.
— С этим лицом что-то не так, — хмуро объявила Сайра через полминуты, глядя на итог обработки методом сравнения с лицами из военно-полицейских баз данных. Этот итог состоял в 95-процентном совпадении лица Джареда Болдвина почти с миллионом лиц криминальных субъектов из обеих Америк и Восточной Азии.
— Как раз все так, — поправил Ледроад, — с тех пор, как в 2020-х компьютерные гении из департамента кибервойны в NSA построили online-объединение сетей всех спецслужб Альянса, и всех полиций, сотрудничающих с Интерполом, реализовалась мечта тупых охранительных чиновников всей планеты. Можно мгновенно узнать имя и биографию каждого субъекта с лицом, похожим на лицо, попавшее на любую видеокамеру. Такая система хорошо работает против мелких воришек. Но мафиози и экстремисты быстро замусорили базу тысячами похожих лиц, залитых через коррумпированную полицию латиноамериканских, восточноевропейских, африканских и южно-азиатских стран.
— Значит, — заключила Сайра, — этот Джаред Болдвин или экстремист или мафиози, или случайный человек, похожий на какого-то экстремиста или мафиози.
— Или, — дополнил Ледроад, — это агент любой серьезной спецслужбы, работающий под прикрытием. Маскировка таких агентов выполняется тоже путем замусоривания.
Молодая ассистентка шеф-капитана, вздохнула и вынесла частный вердикт:
— По-моему, эта охранительная система — дерьмо.
— Не совсем дерьмо, — сказал Ледроад, — против воришек на парковках оно работает.
— Гляньте-ка, — вмешался Бергхэд, — кто бы ни был этот Болдвин, котелок у него варит. Простейшая идея, которую он предложил, может сработать.
— Идея… — тут Ледроад облизнулся, — …Идея вкусная, но сработает ли?
— Это сработает, потому что Упир уже сообразил и включился, — сказал Бергхэд, затем внимательно посмотрел на ассистентку, и спросил, — Сайра, а ты поняла стратегию?
— Я приблизительно поняла. На Третьей Холодной войне, астронавтам-людям следует зацепиться за космос своими руками. Как на Первой Холодной войне искусственные беспилотные спутники зацепились за космос своими антеннами, и стало невозможно представить себе нашу цивилизацию без этих спутников. Надо чтобы пилотируемые космические корабли стали не экстримом, а частью деловой жизни или даже быта.
Бергхэд посмотрел в потолок, и сделал отрицающий жест ладонью.
— Нет, Сайра. Запомни: стратегия не начинается со слова «надо». Это слово только для постановки задачи. А стратегия должна отвечать на вопрос «как?».
— Я поняла. Астронавтику следует уводить от героизма, который был брендом Первой Космической эры — к рутине, как трансокеанские авиа-перелеты сто лет назад. Если не получится сразу массовый продукт, то можно начать с орбитальной TV-студии, чтобы показать астронавтику не для героев, а для нас, обычных людей.
— Вот это хорошая, правильная формулировка, — одобрил экс-адмирал, — но смотри, как возмущенно реагирует парафреник Ларосо. Он уже начал закипать…