На этот раз фыркнул Ледроад, и прокомментировал:
— Битые часы дважды в день показывают верное время. Аналогично — желтая пресса.
— Хью, — спросил Бергхэд, — с чего ты взял, что Олив Метфорт родила эти цветочки?
— А то нет, — откликнулся бывший главный разведчик Тихоокеанского флота.
— Может, и да, но по факту, это креатив ванкуверской арт-школы для книжки Ларосо.
— Рэй, по факту, мы вообще не знаем, как появилась книжка «Цветение Галактики», но практическая психология учит, что парафреники управляемы. Достаточно найти на их лихорадочном мозгу центральный колодец самолюбования, и кричать туда приказы.
— Хью, ты намекаешь, что миссис Метфорт управляет креативом мистера Ларосо?
— Я не намекаю, а говорю прямо, ибо очевидно даже по названию книжки. Сам термин «цветение» нехарактерен для субъектов вроде Ларосо. Его предметная область, это, в основном живые и неживые шестеренки, обязанные правильно цепляться. Все комми мыслят категориями шестеренок. Цветы для комми, это буржуазное потребительство.
— Вот это хорошая, правильная мысль… — протянул бывший командующий флота.
После этой реплики, оба отставных старших офицера синхронно отхлебнули пива. С кратким опозданием, экс-лейтенант Джеймссонсон тоже хлебнула пива, и спросила:
— А почему молчит профессор Кун Цзивэй?
— Он не молчит, — возразил Бергхэд, — этот китаец трижды говорил о дружбе народов.
— Я имею в виду: он ничего не говорит по существу, — уточнила она.
— Ему инструкция не сформирована еще, — сообщил Ледроад.
— Какая еще инструкция?
— Просто: инструкция из Пекина. Не случайно Кун так посматривает на свой ноутбук.
— Не умеет держать лицо, комми яйцеголовый, — пренебрежительно добавил Бергхэд.
— И тем не менее, — откликнулся Ледроад, — этот Кун оптимальная кандидатура, чтобы прозондировать намерения нези через частную беседу с Лукасом Метфортом. В среде пекинских политических мечтателей есть мнение, что Метфорт, это серый кардинал с огромным влиянием на меганезийских лидеров.
Бергхэд выразительно пожал плечами.
— Чушь. Даже если действительно Метфорт сочинил Лантонскую Великую Хартию, у лидеров нези все равно нет причин слушать его советы в текущей политике. Можно, конечно, фантазировать о политическом влиянии Метфорта-младшего, но любой, кто разбирается в незийских раскладах, знает: политика там, это вопрос Верховного суда. Никакого преклонения даже перед своими авторитетами. Лишь хартия и выгода foa.
— Пекинские политические мечтатели никогда не поймут этого, — сказал Ледроад.
— Может, поймут, когда Кун объяснит им, — возразил Бергхэд, — ведь это его работа. И, кстати, толковая стратегия: держать в истеблишменте такого придворного философа.
На этот раз Ледроад пожал плечами.
— Наши болваны на Капитолии держат целую свору таких яйцеголовых, но что толку? Каждый яйцеголовый говорит властям то, что они хотят слышать, и они довольны.
— С этим в Пекине несколько иная традиция, как я слышал, — ответил Бергхэд.
— Может быть, — отозвался бывший главный разведчик флота, — но пока на Капитолии яйцеголовые рассказывают в кулуарах, что теперь-то Китаю крышка, поскольку нези ополчились на китайцев. И нези тоже крышка. Китай раздавит их своей миллиардной массой перед тем, как экономически задохнется в их фирменной минной блокаде.
— Интеллигенция — дерьмо нации, — буркнул Бергхэд.
— Это была цитата из Ленина, — сообщил Ледроад, повернувшись к Сайре.
— Я уже в курсе, не первый раз применяется, — сказала она, — только я не понимаю: что дальше будет с этим Филиппинским кризисом?
— Дальше у нас будет Новый год, — сказал Ледроад, — а у китайцев будет радость, что не случилось ничего особенного и можно дальше бренчать на своих красных балалайках. Специфика Филиппинского кризиса в том, что у нези нет геополитических амбиций, и потому они просто нагребут себе очередную гору денег на прогнозируемых биржевых обвалах, после чего тихо помирятся со всеми. Так это устроено у них.
— Насчет Нового года, — произнес Бергхэд, — давайте глянем, что там пранкеры делают с араукарией. Что-то меня донимают подсознательные сомнения.
— Рэй, а я ведь говорил тебе, что насвинячить можно везде, — напомнил Ледроад.
62. О последствиях новогодних распродаж. Насвинячить можно везде
Новогодние инсталляции, как натуральные (так или иначе украшенные елки или елко-морфные растения), так и искусственные (елко-морфные скульптуры) бывают весьма разнообразными. Обычно эти инсталляции традиционны, в рождественском стиле эры Реформации. Реже в практике встречаются постмодернистские решения. И среди них бывают решения, такие эпатажные, что на них трудно реагировать без мата.