УЗЫ ПАВЛА В РИМЕ
Павла было решено отправить на суд кесаря в Рим. Но это предприятие оказалось непростым и потребовало многих месяцев пути с опасными для жизни приключениями. Регулярного сообщения со столицей мира — Римом, естественно, не было. Охранники должны были на свой риск и страх использовать любую оказию, чтобы исполнить приказ. Отправляли, конечно, не одного Павла, а целую группу заключенных. Ответственным за все мероприятие был сотник августовского полка Юлий.
Начало этапа в «Деяниях» описано так: «Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест, с нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники. На другой день пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбно, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием. Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров, и, переплывши море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские. Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него. Медленно плавая многие дни и едва поравнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне. Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому «Хорошие Пристани», близ которого был город Ласея. Но как прошло довольно много времени и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошел, то Павел советовал говоря им: «Мужи! Я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни». Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла».
«А как пристань не способна была к перезимованию, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать. Подул южный ветер, и они, подумавши, что уже получили желаемое, оправились и поплыли по близости Крита. Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эвроклидон. Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам. И, набежавши на один островок, называемый Клавдою, мы едва смогли удержать лодку. Поднявши ее, стали употреблять пособие и обвязывать корабль; боясь же, чтобы не сесть на мель, спустили парус и таким образом носились».
«На другой день, по причине сильного обуревания, начали выбрасывать груз. А на третий день мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению. И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал: «Мужи! Надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда. Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль. Ибо Ангел Бога, Которому принадлежу и я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: «Не бойся, Павел! Тебе должно предстать пред кесаря, и вот Бог даровал тебе всех плывущих с тобою». Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано: нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров».
«В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи, корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-нибудь земле, и, вымеривши глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии вымеривши опять, нашли пятнадцать сажен. Опасаясь, чтобы не попасть на каменистые места, бросали с кормы четыре якоря и ожидали дна. Когда же корабельщики хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якорь с носа, Павел сказал сотнику и воинам: «Если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись». Тогда воины отсекли веревки у лодки, и она упала пред наступлением дня, Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: «Сегодня четырнадцатый день как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего. Потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни, ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы». Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога пред всеми и, разломив, начал есть. Тогда все ободрились и также приняли пищу. Было же всех нас на корабле двести семьдесят шесть душ. Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море».
«Когда настал день, земли не узнавали, а усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблем. И поднявши якоря, пошли по морю и, развязавши руки и поднявши парус по ветру, держали к берегу. Попали на косу, и корабль сел на мель: нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою ветра. Воины согласились было умертвить узников, чтобы кто-нибудь не убежал. Но сотник, желая спасти Павла, удержал их от сего намерения и велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю. Прочим же спасаться кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля. И таким образом все спаслись на землю».
Землей оказался остров Мальта. Это был богатый, цветущий остров, давно завоеванный римлянами и латинизированный. Потерпевших крушение встретили здесь с радушием. Была поздняя осень, и все промокли, окоченели от холода. Хозяева развели большой костер, чтобы отогреть путников. Здесь с Павлом произошло следующее:
«Когда же Павел набрал множество хвороста и клал на огонь, тогда ехидна, вышедши от жара, повисла на руке его. Иноплеменники, когда увидели вносящую на руке его змею, говорили друг другу: «верно, это человек-убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить». Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда. Они ожидали, было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым. Но ожидали долго и, видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог».
Остров Мальта вместе с Гаврисом входил в состав административного округа империи. Начальником округа был некий Публий. Он оказался очень добрым и отзывчивым человеком: укрыл у себя часть потерпевших и в течение трех дней очень радушно угощал их. Здесь был и Павел со своими спутниками. Здесь Павел исцелил наложением рук больного отца Публия.
«Отец Публия лежал, страдая горячкою и болью в животе. Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки (свои), исцелил его». Далее в «Деяниях» говорится, что «многие на острове, имевшие болезни, приходили и были исцеляемы, и оказывали нам много почести и при отъезде снабдили нужным».
На острове путники в узах пробыли целых три месяца. После вынужденной зимовки сотник Юлий нашел очередную оказию для доставки узников в Рим.
«Через три месяца мы отплыли на Александрийском корабле, называемом Диоскуры, зимовавшем на том же острове, и, приплывши в Сиракузы, пробыли там три дня. Оттуда, отплывши, прибыли в Ригию. И как через день подул южный ветер, прибыли на второй день в Путеол, где нашли братьев и были упрошены пробыть у них семь дней, а потом пошли в Рим».
Павел еще раньше послал римлянам свое знаменитое программное послание. Христиане Рима его заочно знали хорошо. Поэтому «тамошние братия, услышавши о нас, вышли нам навстречу до Аппиевой площади и трех гостиниц; увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился».
В Риме Павла и других узников сотник Юлий передал столичному военачальнику. Строгого режима здесь не было, и было «Павлу позволено жить особо с воином, стерегущим его». Павлу разрешили общаться с любыми лицами, выходить самому из своей «тюрьмы», практически свободно проповедовать веру Христа. Все эти возможности Павел использовал в полной мере. Так, уже на четвертый день «Павел созвал знатнейших из иудеев и, когда они сошлись, говорил им: «Мужи, братия! Не сделав ничего против народу или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки римлян. Они, судивши меня, хотели освободить, потому что нет во мне никакой вины, достойной смерти. Но так как иудеи противоречили, то я принужден был потребовать суда у кесаря, впрочем, не с тем, чтобы обвинить в чем-либо мой народ. По этой причине я и призвал вас, чтобы увидеться и поговорить с вами, ибо за надежду Израилеву обложен я этими узами».