Скиф: Оно уже подошло.
Апостол: Не спеши, я еще не кончил. Всеобщее пренебрежение обидело тебя, и ты оставил своих.
Скиф: Я не такой человек, чтобы мною можно было пренебречь, но рубка мне надоела. Потому, вот, выставил на продажу меч.
Апостол: Не лукавь. Никому и никогда не продашь ты свой меч.
Скиф: А для чего я тут стою? Сдуру что ли?
Апостол: Чтобы уйти с пиратами в море.
Скиф: Что правда, то правда. Я продаю меч, но вместе с собой.
Апостол: Любишь морские приключения?
Скиф: Не скажу, чтобы я их особо любил, но в море, говорят, раны быстрее заживают.
Апостол (подошел, прикоснулся к его боли): Давно?
Скиф: Давненько. Измаялся. Гнию заживо.
Еллин (подошел, изучил его зрачки): Не в море, а на берегу раны хорошо заживают. В море тебя ждет лихорадка, агония и верная гибель.
Скиф: Что жизнь человеческая? Фу, и нет ее.
Апостол: Много народа поубивал?
Скиф: Много.
Апостол: Трудно убивать?
Скиф: Работа как работа.
Апостол: Но — приятная работа?
Скиф: Конечно, приятная. Раз — и нету гада. Что может быть приятнее!
Апостол: Ну, а толку что! Рубил ты их, рубил, а теперь заживо гниешь. Гадов, как ты говоришь, полным-полно, а силы нет. И ты просишь вина, чтобы отвести душу.
Скиф: А вот душу мою не трогай. Убью.
Апостол: Как не трогать, когда мы только о душе и толкуем!
Скиф: Ну, если ты всё это затеял, чтобы покопаться в моей душе, тогда возьми свое паршивое вино и выпей сам. Я подожду пиратов, выйду с ними в море... Вы еще услышите обо мне...
Апостол: Хорошее, плохое?
Скиф: Жуткое. Огнем и мечом покорим мир. И вы, святые с длинными тенями, будете целовать следы наших ног, прося пощады!
Апостол: Напрасны твои ожидания, воин! Корабли, которых ты ждешь, давно покоятся на дне морском.
Варвар: Что этот безумец несет!!!
Еллин: Если имеешь что сообщить, не прячь от нас.
Апостол: Рим объявил войну пиратам.
Варвар: Когда?!
Апостол: Еще с середины лета. Корабли цезаря настигают пиратов и топят во всех морях.
Варвар: Мало Риму сколько он золота награбил!
Апостол: Не в золоте дело. Римляне топят пиратов, даже не ступая на их корабли.
Варвар: Тогда из-за чего война?
Апостол: Разбой и порядок не могут сосуществовать в разумном государстве. Одно из двух — либо разбой, либо порядок. Середины нет. Так говорит Рим, и это так.
Варвар: Ты нам сообщаешь услышанное или увиденное?
Апостол: Собственными глазами.
Еллин: Когда? Где?
Апостол: Неделю назад я плыл из Яффы на Кипр. На моих глазах римляне потопили целую эскадру. Спрыгнувших и просивших пощады добивали веслами.
Варвар: Что в мире творится! Что в мире делается!!
Скиф: Отпусти кувшин.
Апостол: Я еще не кончил.
Скиф: А что ты можешь, к этому, еще добавить?!
Апостол: Я не сказал главного. Тебя мучают сомнения.
Скиф: Меня? Сомнения? В каком смысле?!
Апостол: Иногда тебе начинает казаться, что зря прожил жизнь.
Скиф: Ну, почему же... Я любил и ненавидел. Жил вовсю.
Апостол: Если в ненависти было твое призвание, то ты не тех и не так ненавидел; если же ты был создан для любви, то не тех и не так любил.
Скиф (тяжело вздохнув): Ну, ничего... Я еще долюблю. Я еще дорублю.
Апостол: Уж вряд ли. Ослабевшему мечу самое большее под силу еще один поход.
Скиф: Я и во второй поход пойду.
Апостол: Пойдешь, но не вернешься. И, предчувствуя это, ты размышляешь, а не сменить ли гнев на милость? Войну на мир? Ярость на любовь?
Скиф: Для любви моя душа всегда открыта. Я, вон, на ваших глазах весь день изнываю, глядя на эту озорницу. Таю от обилия чувств.
Апостол: Таять ты таешь, но при этом не перестаешь присуждать к смерти то одного, то другого.
Скиф: Это так, для острастки. Веселюсь. Я мужик веселый.
Апостол: Веселье твое — это занавеска, за которой ты скрываешь свою раздвоенность.
Скиф: Какая раздвоенность?! О чем он говорит?
Апостол: Рожденный на перекрестках времен и народов, ты весь век промаялся на распутьях. Выбрать один из путей не можешь, потому что остаются и другие пути, а идти одновременно многими путями никому не дано. Опьяненный беспредельностью, которая есть не что иное, как больная фантазия, ты веселишься и требуешь вина. А вино не поможет. Оно согреет, но не спасет.
Скиф: Спасало. И не раз.
Апостол: Никогда не спасало, и на этот раз не спасет, ибо раздвоенность преодолевается не вином, а молитвами.
Скиф: Я могу и помолиться. Это недолго.
Апостол: Конечно, молиться недолго, но чтобы вымолить прощение грехов, чтобы очиститься, тебе нужно сначала найти своего Бога и уверовать в него.