13–25.VII/1926 Василеостровский райисполком
Еще недавно был залив, теперь подсыпали земли — и как в блоковской Равенне: «Далеко отступило море…»
Острова уже нет и никогда не будет. Пока что отвоеванное у воды пространство — гладкий пустырь, придающий всему месту какую-то особенную печаль.
Надпись на памятнике сдержанная — фамилии не по алфавиту, а в том порядке, как они проходили на суде и в приговоре…
За девять лет до того, как был поставлен памятник, здесь, в глухом краю Петрограда, куда более дальнем, чем ныне, прокладывали водопроводные трубы. Рабочие расчищали узкую полузалитую траншею, обнаруженную на глубине около двух метров. Вдруг под лопатами оказались полуразрушенные гробы. На другой день явились специалисты во главе с профессором Святловским и установили, что здесь братская могила, хотя на этом месте никакого кладбища никогда не было. Пять тесно поставленных — не по обычаю — гробов, из которых один сохранился лучше, в нем нашли форменную пуговицу начала XIX века да еще заметили, что ноги умершего странно связаны ремнем. Могилу сфотографировали, останки сложили в уцелевший гроб и засыпали…
Время было раскаленное — июнь 1917-го, между второй и третьей революцией. По журналам и газетам мелькнула сенсация — «пять таинственных гробов». Репортеры торопились — Бестужева-Рюмина смешали с другими Бестужевыми, сохранность одного гроба объяснили усилиями никогда не существовавшей жены Пестеля и т. д.
Затем прошлое отступило перед потоком современности. Загадка той могилы не получила ясного решения, но по многим признакам выходило — декабристы.
Бывший остров Голодай, близ улицы Каховского, в небольшом парке.
Таковы события, непосредственно касавшиеся Сергея Ивановича Муравьева-Апостола. Что же касается других явлений, исторических, так или иначе связанных с тем, что он хотел, за что сражался и умер, то их число, вероятно, бесконечно, потому что история продолжается, и те 10 880 дней, что прожил герой этой книги, вступали и вступают в бесконечные сцепления с тысячами и миллионами других дней, других жизней.
И так просто, легко доказать, что Апостол не зря жил, умер недаром, дело не пропало, всходы не вымерзли. Так просто, ибо это верно. Но все же
Почто, мой друг, почто слеза катится?