Служба пришла к концу. Люди один за другим выходили из церкви. Одни осуждали карловцев, не оценивших такого человека по достоинству, другие от всего сердца восхищались его пением, и все сошлись на том, что Дьякона следует назначить учителем, подразумевая, что он будет петь в церкви. Левский еще в Карлово говорил со старостой Войнягово и даже условился о плате, однако назначать учителя следовало в присутствии старшин села и всех его жителей. По этой причине он вместе со священником, служкой и другими крестьянами пошел на площадь, и там было решено, что сегодня же, когда будут служить праздничную обедню на холме Рошава Могила[31], сделают и уговор с учителем Василом. Вскоре после этого люди разошлись по домам готовиться к обедне.
Наступил полдень. На кургане было полно народу, стариков и молодых. Люди уселись полукругом на зеленой траве у трапезы. Там были блюда барашка, мясо которого в Юрьев день едят в первый раз в году. Священник окадил все, что было на трапезе, и взял причитающуюся ему долю и двадцать полушек за шкуру ягненка. Молодайки стали подходить к посаженным отцам, целовать им руки и подносить караваи. Целые торбы свежей брынзы вытряхивались на траву как подношение святому — покровителю стад. Пир был богатый и веселый, вино лилось рекой, крестьяне благословляли святого за его щедрость и просили хорошего приплода в стадах на будущий год. Потом по поляне закружилось хоро. Встали в ряд молодайки и девушки, нарядные и веселые, в ярких одеждах с серебряными пряжками; рядом с девушками встали молодые парни, с вышитыми платками через плечо и с перьями на шапках. Хоро качалось взад и вперед под общую песню, и холм гудел от криков, песен и танцев.
Явился и Левский, которого тут же подрядили быть учителем и певцом. Потом крестьяне решили вернуться в село, чтобы выпить за учителя и за священника, который получил столь сладкоголосого певца. Как только они собрались в корчме деда Вельо, Левский усадил их в кружок; тех, что постарше, — впереди, тех, кто помоложе, — позади. Левский всегда был уважителен к старшим. Потом он заказал меру вина, и когда его принесли, он стал обносить вином всех подряд. Крестьяне пили и благословляли нового учителя. Однако у наших крестьян есть особенная черта: они думают, что только вино дает человеку веселье, и человек, который не пьет вместе с ними, им в тягость. Дьякон же капли в рот не брал, но, видя праздничное настроение крестьян, которые от всего сердца просили, чтобы он их не огорчал и выпил вместе с ними, взял стакан вина, налил в него воды, произнес благословение и выпил. Радость крестьян возросла еще больше. Настала очередь священника угощать всех присутствующих, и он тоже выполнил свой долг. Крестьяне разошлись, когда уже стемнело»[32].
Получив должность, Васил всей душой отдался новому делу: учить чтению, письму и арифметике семнадцать мальчиков и двух девочек, вверенных его попечению. Эта работа приносила ему куда больше удовлетворения, чем сбор милостыни, и он трудился с воодушевлением и энергией. Он любил детей и понимал их, а они отвечали ему доверием и уважением. Его интерес и бережное отношение к детям отчасти объясняются тем, что в них он видел будущих граждан, которым предстоит пожинать плоды жертв, принесенных его поколением. Об этом ясно свидетельствует происшествие, имевшее место позднее. На небольшом собрании в Пазарджике красноречие Васила воспламенило слушателей до такой степени, что они, забыв обо всем, начали строить воздушные замки и рисовать заманчивые картины прекрасной жизни после изгнания турок. Послушав их немного, Васил встал, погладил по головам двух детей, присутствовавших тут же, и печально сказал: «Это они увидят свободу. А мы погибнем»[33].
Такое понимание роли, которую предстоит играть детям, когда они подрастут, влияло на его методы обучения и на представление об образовании в целом. В некоторых отношениях его подход был ортодоксален; он пользовался широко распространенным методом Белла-Ланкастера и иногда позволял старшим ученикам заниматься с теми, кто был помоложе, а сам углублялся в чтение. Но он ввел также ряд новшеств, сознательно стремясь воспитывать, в соответствии с собственным идеалом, бесстрашных борцов за свободу, здоровых телом и бодрых и неукротимых духом, способных радоваться жизни и окружающему миру. Он рассказывал детям о прошлом Болгарии и о великих подвигах; он пел им гайдуцкие песни, говорившие о скорбях народа и о том, что борьба против угнетателей — дело чести; он поощрял их к играм, а в летнюю жару водил на речку плавать и проводил уроки под открытым небом.
31
Буквально это означает «Лохматый курган»; так назывался холм поблизости от села, где проводились празднества под открытым небом. — Прим. авт.
32
«Учителствуване на В. Левски във Войнягово». «Просвета» I, 1411, 13.4.1902. Приводится с сокращениями. — Прим. авт.