В 1855 году хаджи Василий, по указанию Хилендарского монастыря, переехал в Стара-Загору. Он взял с собой племянника, и они устроились в метохе при церкви св. Димитра. В Стара-Загоре кипела жизнь, там уделяли большое внимание учению, и уже в 1836 году жителям удалось выдворить греческого владыку и добиться назначения на его место болгарского пастыря.
Выполняя данное Гине обещание, хаджи Василий записал Васила в местную школу, в которой было всего три класса. И здесь дисциплина была весьма строгой. Учитель закона божьего Атанас Иванов любил нюхать табак, и однажды, на уроке истории церкви, говоря о святом Павле, он чихнул и неправильно произнес имя святого. На перемене один из мальчиков передразнил учителя, и Васил залился веселым смехом. Атанас подслушал разговор учеников и избил всех его участников, Васил же получил двойную дозу за то, что смеялся громче всех. В другой раз весь класс был бит палкой по рукам за то, что не выучил катехизиса. И снова Василу досталось больше, чем другим, — на этот раз за то, что по мнению учителя он, как племянник служителя церкви, должен был учиться лучше других.
При всей своей строгости Атанас Иванов был человеком энергичным, интересовался общественными делами и помимо обязанностей учителя взял на себя создание церковного хора. Само собой разумеется, что в хоре стал петь и Васил. Пение для него было не просто одним из удовольствий, которые предлагала ему жизнь, — оно позволяло ему дать выход эмоциям. Молчаливый и сдержанный, он обладал чуткой душой, но редко обнаруживал свои чувства. Стоило же ему запеть, он забывал обо всем и мог выразить самые сильные переживания. Он пел легко и просто, как птица. Красивый голос, поставленный Райно Поповичем, приводил в восхищение не только нового учителя, но и прихожан церкви. «Когда оба они (хаджи Василий и Васил) начинали петь херувимскую по воскресеньям, прихожане замирали на месте»[10].
Когда дело с хором было налажено, Атанас Иванов предложил создать годичные курсы для желающих стать служителями церкви. Таковые были нужны не только в Стара-Загоре, но и во всей стране. С усилением борьбы за освобождение болгарской церкви от господства греческого духовенства, необходимость подготовки нового поколения священников-болгар становилась делом безотлагательным, Предложение Атанаса было принято с радостью, занятия начались тут же. Хаджи Василий позаботился о том, чтобы племянник попал в число будущих священников и тем самым сделал еще один шаг по пути, к которому, казалось, был предназначен.
Ничего, не известно о том, что думал и чувствовал по этому поводу сам Васил. По обычаям того времени, молодой человек должен был подчиняться воле старшего родственника, и какое-то время он так и делал. Возможно, он был даже рад новой возможности продолжать учение, потому что еще не сделал определенного выбора; у него была лишь сильная тяга к знаниям да неясное стремление служить своему порабощенному и угнетенному народу. Он был сыном своего времени, продуктом века высоких стремлений и незапятнанного патриотизма нации, лишь недавно вступившей в пору зрелости и стремящейся добиться того, что ей полагается по праву. Дети этого поколения, так же, как их отцы и деды, были взращены на героических рассказах, звучавших за запертыми дверями у горящих очагов — о богатырях, побеждавших чудовищ и тиранов; о Марко-королевиче и его крылатом коне; о народных мстителях — легендарных гайдуцких воеводах, которые в годы унижений хранили народную честь. Они тоже мечтали, как мечтают все дети, что будут побеждать драконов и турок, однако, в отличие от предыдущих поколений, росли в мире, где можно было испытать свои силы и встретить опасность не только в горах, но и в повседневной жизни. Ход событий вывел в первые ряды народной армии писателя, учителя и священника и превратил их повседневный труд в крестовый поход, в высший акт патриотизма. Если священник читал литургию на языке, который паства могла понимать, ему грозило тюремное заточение. Молодые люди, которым удалось получить какое-то образование, с радостью меняли перспективы доходной торговли или собственного дела на нищенскую и тяжелую жизнь учителя. В великой борьбе за восстановление болгарского национального самосознания несложная задача, как научить детей чтению и письму на родном языке, приобретала размеры подвига, который мог стоить человеку жизни.
Большинство из тех, кто знал Васила в этот период, говорит о нем как о тихом и примерном ученике. Хаджи Господин Славов, один из видных жителей Стара-Загоры, описывает его «смиренным и благочестивым», а товарищ по школе Пенчо Хаджиславов говорит, что он был «застенчив как девушка, быстр как серна и пел как соловей». Однако это была лишь одна сторона его характера, заметная с первого взгляда. Другому товарищу го школе, Минчо, удалось увидеть Васила в ином свете, когда обстоятельства требовали отваги и решительных действий. Однажды летним днем Васил с друзьями отправились за город собирать черешню и наткнулись на двух турок, которые пытались изнасиловать мать и дочь, возвращавшихся с поля. Товарищи Васила побоялись вмешаться и повернули обратно к городу, но Васил схватил коромысло, на котором женщины несли корзины, и прогнал турок прочь, а затем проводил женщин до дома[11].
10
См.: Д. Илков. «Принос към историята на Стара Загора», Пловдив, 1908, стр. 171. — Прим. авт.