Но Хитов и на этот раз остался в стороне. Он снова съездил в Белград и вернулся в Румынию в июне. Узнав, что на помощь из-за рубежа рассчитывать не приходится, он завязал отношения с революционерами Боснии и Герцеговины и в конце июня подписал с ними соглашение о совместных действиях, после чего вернулся в Белград и принялся лихорадочно готовить чету и скорое восстание в Болгарии. В это время в Белграде находился и Каравелов, и Хитов обратился к нему за содействием. Оба были убеждены, что для успеха вооруженного восстания необходима помощь извне, и дружно работали все время, пока находились в Белграде. Хитов надеялся и на помощь Левского; он написал ему 30 августа, сообщил о своих планах и потребовал немедленных действий. Это письмо Левский получил лишь в конце сентября и ответил на него немедленно. Называя Хитова «любящим свободу кровным братом», Левский писал ясно и просто:
«Наш настоящий ответ следующий: вы говорите, что пришло время и нам искать свои права, ибо наши господа не хотят нам их подарить, пока мы сами не возьмем; это так, и это наше убеждение заставило нас взяться за работу.
Далее вы говорите, что если мы промедлим, то как бы нам не попасть под другого господина, посильнее, и тогда уже будет поздно. На это мы вам отвечаем, что торопиться нельзя, ибо восемь уже месяцев, как мы взялись работать чисто по-болгарски тут, в Болгарии, и не надеемся на слова людей внешних, Болгар, что живут вне Болгарии; все, что они до сих пор говорили, выходило ложь… А еще и опыт наш показывает, что скорое дело выходит ялово; и страх, что нас может подмять господин посильнее, вроде бы и неуместен, потому что этот страх у нас уже много лет, можно его стерпеть и еще немного времени; мы торопимся в сто раз больше вас, потому что путь наш тут, в Болгарии, среди штыков неприятеля. В третьем предложении вы говорите, что мы никогда не можем приготовиться как хотим и что наши богачи примут участие, когда увидят, что дело важно; мы согласны с вами, что никогда не можем приготовиться, как другие, но мы куда лучше других приготовлены Духом и естественной силой нашего Народа, который уже готов и ждет первого знака и Тайного центрального комитета, который ему этот знак подаст. И еще мы твердо убеждены, что следует хотя бы настолько приготовиться, сколько нужно, чтобы предвидеть хорошее окончание нашего предприятия; ибо если ни в чем не приготовиться, то и окончание будет пустячное! В четвертом предложении вы говорите, что самое главное — приготовиться еще и изнутри, а мы вас спрашиваем: ежели надо, чтобы народ приготовился к бою, может он это сделать сам? Или его главари должны приготовить его получше да понадежнее? И еще они должны всякий день находиться с ним, чтобы хранить порядок и тишину, да еще как бы не случилось предательства в руки неприятеля… Нет, брат! Говорили мы, а вы не обращали внимания, что все воеводы должны быть в Болгарии, потому что вне нее от них один вред, а не польза…».
Далее Левский пишет, что еще не получил копии договора с Боснией и Герцеговиной и потому ничего не может о нем сказать, и предупреждает Хитова, что если тот вступит во внутреннюю организацию, он не может вести переговоры с другими странами без знания Центрального комитета. Он также выразил свое негодование по поводу того, что Хитов собирается уйти к боснийцам, если восстания в Болгарии не получится:
«В шестых, вы говорите и просите ответа, что если увидите, что на наш народ надежды нет, будете вынуждены взять участие с теми, с кем у вас уговор, и пойдете драться за чужую свободу! К сожалению, мы вам говорим, что это ваше предложение нас смущает. Вы хорошо знаете нужды нашего народа, знаете, что мало таких, кто поведет его бороться за свою свободу, а вы — за чужую! И опять скажу: чисто народный человек борется, пока может, чтобы наперед избавить свой народ, а тогда уж пускай смотрит за другими. Если он потерпит неудачу, то должен умереть на народной работе! Вот каково праведное рассуждение»[113].
Однако Хитов уклонился и на этот раз. Из его планов ничего не вышло, потому что даже при помощи Каравелова денег на чету собрать не удалось, а в конце октября Хитов заболел. Это не помешало ему предпринять последнюю попытку сколотить независимую организацию. В конце ноября он написал членам своей бывшей дружины в Сливен, велел приготовить оружие и встречать его будущим летом в горах. Однако революционеры Сливена переросли этап гайдучества, они ответили ему почтительно, но твердо, совершенно в духе Левского: «Обо всем, что ты нам пишешь, надлежит ведать Ц.к., с ним вам и надо договориться, от него зависим как мы, так и все частные комитеты, мы все подчиняемся одному закону, который нам дан по общему высшегласию. И до тех пор, пока вы не посчитаетесь с этим законом и не докажете письменно ваше участие и что вы член Ц.к., все твои письма будут напрасны, потому что мы не смеем на них отвечать…