— Он решил сделать вас первой. Вырежет вам сердце и скормит какому-нибудь ацтекскому каменному идолу.
— Надо бежать! Прошу вас, вы моя единственная надежда! Свяжитесь с моим отцом. Он придет за мной.
— Поздно. На рассвете он увезет вас в Мехико, на это свое большое шоу.
— А где его апостолы?
— Уже отбыли.
— А что будет с вами?
— Да ничего. С бессмертием приходит непобедимость. Прикосновение к лицу этой проклятой тряпки обрекло меня на вечную жизнь. Это кощунственно. Это богопротивно. Я должен как-то это прекратить. Я так устал.
— А почему эти апостолы будут делать то, что он хочет?
— Сначала он вернул их к жизни. А если они осуществят его план, он наградит их этим платом. И они получат возможность жить вечно, занимаясь тем, что они так любят, то есть убивая.
— Он уже опробовал на них этот плат?
— Нет. Его безумная наука оживила их, но они смертны — вы сами это доказали. Самые жестокие массовые убийцы в истории вернутся в свои страны и начнут резню. Он велел начать с бездомных, больных, нищих. Ему неважно, лишь бы человеческая жертва. Его богам любое сердце годится.
Сенека заметила, что Гровс перестал задыхаться и кашлять. Может быть, от беседы с ней ему стало лучше?
— Мне так вас жаль, Билли. Если бы я только могла помочь вам прекратить мучения!
— Не беспокойтесь обо мне. Это ведь вам осталось жить всего несколько часов. Я бы на вашем месте помолился Создателю. — Он посмотрел на часы и вновь закрыл лицо маской. — Пора идти. Сейчас начнется обход. Скэрроу не понравится, что я нанес вам визит. Но что он мне сделает? Убьет?
— А как плат оказался у Скэрроу?
— Я ему дал. Он был в маленьком серебряном сундучке, который я нашел в грудах золота и драгоценностей, — индейцы отбили их у испанцев. Это, видимо, была какая-то часть сокровищ апачей с гор Северной Мексики.
— А вы не можете избавиться от плата, чтобы он не давал его апостолам?
Гровс покачал головой.
— Он не здесь. Скэрроу сказал, что много лет назад перевез его в безопасное место.
— Вы сказали, он был в маленьком серебряном сундучке, спрятанном в надежном месте?
— Да, — Гровс повернулся к двери.
Внезапно она вспомнила размытую картинку на мониторе: маленький серебряный ящичек на деревянном столике. А не мог этот плат оказаться в гробнице Монтесумы? Ящичек она видела собственными глазами, Даниель еще сказал, что это реликварий и что в латинской надписи речь идет о том, чтобы вытереть пот с лица. «Так вот почему Скэрроу так старался заставить ее замолчать, ее, единственного свидетеля, оставшегося в живых! Никто не должен знать о существовании этого плата».
Но как эта реликвия попала туда? Ведь гробница запечатана? Она вспомнила слова Монтесумы, что испанцы не разграбили эту гробницу по одной-единственной причине: она была запечатана. Они не знали про тайный ход. Должно быть, именно через него Монтесума ушел, восстав из мертвых.
— Плат в его гробнице, — выпалила она, по-прежнему стоя на ногах, хоть и нетвердо. — Я его видела. Там должен быть тайный ход, о котором знает только он.
Гровс снова посмотрел на часы.
— Возможно, — ответил он и направился к двери.
— Я прошу вас только об одном: свяжитесь с отцом и скажите ему, куда повезет меня Скэрроу. Он найдет способ забрать плат из гробницы и уничтожить…
Глаза ее расширились.
— Боже мой!
Ей стало все ясно, и она просто-таки села от потрясения. Согласно изысканиям Эла, ангел дал Веронике команду из двух частей. Первая — утереть лицо Христа на крестном пути, и вторая — спалить плат огнем, но не раньше, чем Христос вознесется на небеса. Потому что если бы Вероника спалила его раньше…
— Я знаю, как остановить Скэрроу и исполнить ваше желание.
— Какое желание? — обернулся он.
— Покончить с проклятьем плата.
БАР «ЗИРАГАН»
2012, Мехико
Мэтт стоял в вестибюле гостиницы «Торре Линдависта», глядя на свой мобильный. Он шел в свой номер, когда ему позвонил Эл и в сильном волнении сказал, что Сенеку везут в Мехико. Эл метнулся в аэропорт и пытался попасть на ночной рейс «Майами — Мехико». Это могло значить только одно: связь между Сенекой, Скэрроу и сегодняшним шоу Миссии Феникса подтвердилась. Эл прилетит через несколько часов.
Мэтт подошел к стойке портье.