Низко опустив голову и внимательно разглядывая пол, он дошел до конца прохода. Здесь пол почему-то оказался очень пыльным, причем в пыли виднелись маленькие кусочки мрамора. Он остановился и поднял глаза от пола.
— Господи Иисусе, пресвятая дева Мария!
Перед ним зияла дыра — в стене усыпальницы королевы Елизаветы и ее сестры, королевы Марии. Направив во тьму луч фонаря, он увидел останки Елизаветы. А Кровавая Мэри исчезла.
ПРОТИВОТУМАННЫЕ ФАРЫ
2012, Майами
Пройдя таможню, Сенека тупо смотрела на ленту транспортера в зоне прилета терминала «Е». Она была измотана до последней степени — и эмоционально, и физически.
Два дня после взрыва она пролежала в больнице, отходя от сотрясения мозга, множественных порезов головы и рук, а также ушибов — ее бедра и ноги были сплошь покрыты синяками и ссадинами. Еще несколько дней она провела с родными Даниеля, которые прилетели из Гвадалахары. Даниель много раз говорил ей, что если с ним что-то случится, то похорон не нужно. Он считал, что похороны стоят слишком дорого, что их устроители наживаются на горе родных и близких. Он хотел, чтобы его кремировали, а прах развеяли над родной Мексикой.
Она не перестала спрашивать Бога, как он допустил такое. И зачем ее пожалел, а Даниеля забрал, вместе со всеми остальными, кто был на раскопках. Но сколько бы ни повторяла она эти вопросы, ответа не было. Боль от потери Даниеля была невыносимой — порой ей казалось, что она вообще разучилась что-либо чувствовать. «Защитная реакция мозга», — думала Сенека. Она и мать Даниеля, прильнув друг к другу и всхлипывая, смотрели, как его отец предает мексиканскому ветру пепел Даниеля. Даниель стал ее жизнью — умный, добрый мужчина, он так глубоко понимал людей, и людей прошлого, и людей нынешних. Он не заслужил такой смерти — никто такой смерти не заслуживает. Он всего лишь занимался делом, которое любил. Это нечестно. Страшная штука — это чувство вины оставшихся в живых, особенно если невозможно восстановить справедливость.
После отъезда родителей Даниеля она осталась горевать одна. А оставаться наедине со своим горем нельзя никому. Ах, как ей хотелось бы позвонить маме, чтобы мама ее утешила, как в детстве… Но мама ничего не поймет. Уже не поймет.
Когда Сенека лежала в больнице, ее допрашивала мексиканская полиция. Но она не смогла рассказать ничего полезного.
Этот эпизод несколько дней не сходил с первых полос газет Мехико, был новостью номер один всех телеканалов. Никто так и не взял на себя ответственность за этот взрыв, но власти считали, что это или одна из радикальных политических группировок, желающих привлечь внимание средств массовой информации, или же разборка между наркоторговцами. Наркотические войны ширятся с каждым днем, и уже не в первый раз происходят такие вещи, сказали ей полицейские.
Ей хотелось проснуться, и чтобы все это оказалось просто страшным сном. Но ужас в том, что когда она действительно засыпала, ей снился взрыв и Даниель, содрогающийся в ее объятиях, и как жизнь по каплям уходит из него. Раньше она не думала о смерти. Теперь же она вблизи увидела, что это такое, и страшные картины являлись ей постоянно, с живыми подробностями — истекающее кровью туловище со следами сгоревшей одежды, вонь горелого мяса и волос, металлический запах крови… Этот запах стоял у нее в носу, отчетливый и реальный, а в ушах — тяжелое дыхание Даниеля, когда его тело отчаянно боролось за жизнь. Весь процесс умирания, пугающий и ужасный.
На ленте стали появляться чемоданы. Сенека достала из сумочки пластиковый пакет с лекарствами, которые прописали ей мексиканские врачи. Открыла желтый пластмассовый пузырек, вытряхнула на ладонь пятигранную пилюлю, бросила в рот и проглотила. Глотать пересохшим ртом, без воды, было трудно. Но пилюля должна помочь продержаться. «Как только доберусь до дома, приму снотворное, — думала она. — Это позволит забыться хоть на одну ночь… или хоть на сколько-то, пока не проснусь в холодном поту, или в слезах, или от собственного крика, или от всего вместе».
Как жить без него? Она уже не помнила, как жила до Даниеля. Он стал ее первой настоящей любовью — все, что было до него, было несерьезно. Когда она изучала журналистику в университете Южной Флориды в Санкт-Петербурге, у нее были отношения с одним парнем. Он был выпускником, она — на первом курсе. Закончив университет, он переехал в Вашингтон, чтобы получить степень магистра, и роман их скоро кончился, не выдержав испытания расстоянием и его измены со студенткой-китаянкой. С Даниелем все было совсем по-другому.
Сенека влюбилась в Дэна с первого взгляда. Она подрабатывала на раскопках в Литтл-Солт-Спринг, на западном берегу Флориды, где была карстовая воронка с останками животных и людей, обитавших здесь более десяти тысяч лет назад. Поскольку эта воронка была похожа на подземные озера в карстовых озерах Юкатана, Даниель решил посетить это место, как раз тогда, когда там была и Сенека. К обоюдной радости оказалось, что в Майами они практически соседи. Она была уроженкой Флориды, он жил здесь уже девять лет, преподавал в университете Майами, получив в Мехико степень доктора археологии. Когда они вернулись из Литтл-Солт-Спринг, Даниель пригласил ее на ланч, и она охотно приняла приглашение. И это стало началом чуда.