Вчера они отмечали финал «Стритбаскета» и своё третье место на турнире. «Есть куда расти, жаль только, что уже некогда», – так открыл вечер Андрей. – «Останемся в памяти масс бронзовыми призёрами, что поделать. Значит, за «Королей Улиц», королей-недоросликов»!
– Ну да, вы со своим кольцом не меньше Фродо носитесь… – прокомментировала тост Вика – единственный посторонний принятый в компанию команды. Сидевший рядом – он всегда сидел где-то рядом – Уж повернулся к ней:
– Моя прелессссть!
Вика фыркнула:
– Не ври, мяч – твоя прелесть, а не я. Если бы ты им еще и делился чуть чаще, как, вообще-то, таким как ты и положено, вы бы, может, сейчас первое место отмечали… В общем, раз уж ты заговорил… – с этими словами, она потянула Ужа из-за стола. На их шевеление отреагировал Римлянин:
– О, точно, пойдёмте покурим! – Рванулся он, но тут же был принят «на корпус» Коксом. Замер, и, наконец, оценив ситуацию, сел на место. – Уж же не курит…
Зайцу же вспомнилась фраза, с помощью которой, по мнению его репетитора, легко запоминаются наречия-исключения в русском языке. Он огляделся вокруг, но единственная в их компании, кто могла бы сейчас оценить уместность каламбура «Уж, замуж, невтерпеж», как раз покинула стол. Да и она, скорее всего, не пришла бы от шутки в восторг. Могла бы даже в лицо заехать…
Компания собиралась в баре, рядом с «Меркурием» – безымянным и потому, называемым по имени магазина, в тени которого прятался. Местный пивной бар, ставший в процессе взросления чем-то вроде «штаба» – такой есть у каждой компании. Ничего особенного. Ни в его меню, ни в его интерьере, ни в площадке перед ним – в данном случае это вообще была автомобильная парковка. Поэтому обычно, когда выходили из бара не просто покурить по-быстрому, но и поговорить по душам – отходили как раз за магазин, в небольшой скверик с несколькими скамейками. Но Вика к удивлению Ужа, пройдя прямо на центр парковки, встала рядом с чьим-то мотоциклом. Мало того, положила руку на руль.
– Вот, смотри. Я давно с родителями на тему подарка в честь окончания школы договаривалась, но так до конца не верила, что они купят. А вот… В общем, ещё несколько дней назад подарили, но вам тогда не до этого было. Показываю сейчас.
– Поздравляю… – начал Жильвинас, но осекся. Вика нетерпеливо цыкнула на него.
– Молчишь, когда не надо, так и сейчас не перебивай. В общем… – Она помолчала, решаясь. – Слушай. Вы завтра отстаиваете эту «церемонию вручений» и всё – ты свободен, так? – Жильвинас осторожно кивнул.
– Так, – удовлетворенно повторила Вика. – Так вот, слушай… Завтра, в семь вечера, с этой площадки я отъеду в сторону Тракайских озёр и проведу возле них следующую ночь – в палатке и двухместном спальном мешке. Как ты видишь, это транспортное средство тоже двухместно. В общем, завтра. В семь. Вечера. Решай. – Проговорив последние слова так, словно забивала ими гвозди, сосредоточенно при этом глядя на шляпки, Вика, наконец, подняла глаза на Ужа. – Ну а я пока поеду. Парней от меня поздравь ещё раз, ладно?
На самом деле, воспринимать происходящее рядом с ним Жильвинас перестал уже тогда, сразу после того, как мотоцикл Вички свернул с площадки, выехав на бывшую «улицу Космонавтов». На автопилоте вернулся в бар, пробормотал что-то о том, как у Вики образовались дела и просидел весь остаток вечера, уткнувшись в свой бокал Coca-Cola. Один раз случайно хлебнул пива из бокала Зайца, но даже не заметил ошибки. Зайцу и тем более всем остальным не рассказывал. Он знал, конечно, что их непонятные недоотношения с Спичкой-Вичкой, ни для кого в этой компании не секрет, но сам разговоров на эту тему никогда не допускал. Их отношения, отсутствие отношений – его решение, решение, которой он раз за разом мучительно переоценивал и принимал. Но сейчас что-то мешало очередной раз согласиться с доводами воспитания и веры, не получалось проникнуться мыслями о греховности плоти… Не в плоти все-таки дело. И неисповедимы пути Господни. И не все пути, что он видит перед собой, требуют полной аскезы. И, в конце концов, Бог есть любовь.
– Почему? Почему ты не можешь жить как все? Ты же сам говорил, что это равнозначные пути – так поступай на физику, становись профессором, ухаживай за Вичкой, спи с ней, расти с ней детей. Что плохо? Какого, спрашивается, хуя тебя тянет в семинарию? – в отличие от Жильвинаса не сквернословящего вообще, Заяц ругался матом, но редко. Сейчас был именно такой случай, когда мат выражал его эмоции лучше всего. Уж заявил, что выбирает путь религии.
– Мне кажется, этот путь все-таки прямее, – Уж упрямо сжал губы. – Я всё решил, Заяц. В конце концов, сколько можно девушку мучить, сам посуди. Это же бред: я – объект её роковой страсти. Да по ней полрайона сохнет! Вот пусть и будет счастлива.