Да, Заяц был счастлив. Смешно сказать: лидер и активист с детства, выпускник престижнейшей «Высшей школы международных отношений при Вильнюсском Государственном Университете», член совета правления Ассоциации Студентов Литвы, член Партии Русских Литвы, а чуть позже – Партии Труда и уже от них: помощник члена Сейма, он был счастлив, работая в одном из упаковочных цехов графства Кент в Соединенном Королевстве. Любимая жена, не требующая эмоциональной вовлеченности работа, уверенность в том, что можешь купить в магазине всё, что захочется, а в случае необходимости получишь от государства социальную помощь, которая, опять же, не будет казаться насмешкой – что еще нужно для счастья? Разве что…
– Виталя, глянь мои линии, я в туалет отбегу…
После всего неторопливо помыл руки, глядя на свое отражение в зеркале, искалеченном надписью на двух языках: «Вы смотрите на лицо человека, ответственного за соблюдение правил безопасности на рабочем месте». Выбор языков очевиден: английский и польский. Улыбнулся «лицу»:
– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – хотя и «рожей» своей был вполне доволен. В одной из кабинок раздался звук сливающейся воды и в зеркале рядом с ним возник Алекс – начальник секции панеток.
– Ты чего такой довольный и сам с собой разговариваешь? Обкурился на радостях, что жены нет рядом? – Алекс занял место у умывальника. Заяц послал ему через зеркало улыбку:
– Бывает всё на свете хорошо, в чём дело даже не поймешь: а просто очень вовремя посрёшь, ты правильно посрёшь! – пропел на манер песни из старого советского фильма. Алекс фыркнул и, приняв вызов, ответил на пародию цитатой:
– Одуванчик тычет в жопу – ух, какая благодать!.. Где твоя, кстати?
– В Лондон поехала, – завершив водные процедуры, мужчины прошли к осушителям. Заяц заговорил громче, перекрикивая гул вентилятора. – Мы решили, всё-таки поставить родное государство в известность о том, что связали себя узами брака. А то навестим как-нибудь на пенсии Родину – и окажется, что английский брачный сертификат для них недостаточно хорош.
– Это да, с наших стран станется, – кивнул Алекс. Он был русскоязычным латышом Сашей и к Латвии относился ненамного лучше, чем Заяц – к Литве. – Слушай, заказ на киви пришёл, а у меня людей нет. Возьмешь две линии?
Они вышли из туалета и встали возле дверей цеха, облачаясь в халаты. Застегнувшись на все кнопки, Андрей небрежно накинул на голову кепку:
– Да, мой господин! Только шнурки перевяжу.
– Окей, – Алекс открывает дверь цеха. – Третья и четвертая линии твои. Артур уже фрукты подвез, через минут пять начнем. Можешь готовить линии. И вообще – работай, солнце ещё высоко…
Затягивая потуже шнурки, Андрей мысленно перебирал список композиций внутреннего проигрывателя. Две линии киви – значит, нужно что-то быстрое и энергичное, возможно злое. Посомневавшись над «Ленинградом», остановился всё-таки на «G&G» – литовский хип-хоп бодрил и заставлял поймать простенький, но очень удобный для нужд Зайца ритм. Мысленно включил музыку. Быстрым стремительным шагом, таким, с которого в любой момент удобно сорваться на бег, прошёл к своим линиям. Несколько взмахов ножом – развязал паллеты. Собрал уголки, отнес к мусорному контейнеру. На обратном пути, не останавливаясь, схватил с одной из паллет два верхних ящика, поставил на линию. Открыл первый, резким движением потянул целлофановый кулек, высвобождая фрукты. Снял раскрытый ящик, повторил процедуру со вторым, вернулся к паллете. К моменту когда привели девушек – обе линии уже были заставлены ящиками с фруктами: по шесть ящиков с каждой стороны линии, все раскрыты, кульки вытащены, место для коробок под «второй класс» оставлено, решётчатая клетка для выбрасывания пустых картонных ящиков поставлена рядом с линиями. Работа пошла.
Работа с киви отличается от работы с персиками, нектаринами, сливами и абрикосами – всем остальным, что пакуется на секции панеток. Если корзинки с прочими фруктами каждая девушка выставляет на линию сама, с удобной для себя скоростью, подгоняемая только внутренними нравственными императивами и начальником линии, то линия с киви идёт в лучших традициях конвейерных лент. На линии работает четыре девушки. Одна выставляет на линию пустые панетки, так, чтобы они шли непрерывным потоком, а три оставшиеся кладут в проезжающие мимо них панетки по два фрукта каждая, причём последняя из стоящих на линии девушек должна следить за тем, чтобы во всех уходящих дальше панетках действительно было по шесть фруктов. Скорости тут несравнимо большие и категорически не рекомендуется оставлять работниц без фруктов даже на короткое время, необходимое для замены пустого ящика на полный, как нельзя и ставить перед ними ящики нераскрытые, с оставленными в них кульками – в общем, неподготовленные к работе. Работа на киви, как любил говорить Заяц, если кому-нибудь приходило в голову спрашивать его о специфике работы в «пакхаусе» – это высший пилотаж. Это почти так же круто как финальная игра с равным соперником – только идет она не до двадцати одного очка или сорок минут, а несколько часов, чаще всего – большую часть дня.