– А что ты знаешь об этом Армандо? Один из моих друзей говорит, что он бывший спортсмен…
– Да! – Кивнул представитель местной спецслужбы. – Баскетболист, как и вы! А по профессии – врач. После завершения карьеры открыл благотворительную клинику, и с тех пор делит время между ней и работой с подростками. Чудесный человек! Здорово, что вы с ним знакомы!
Мужчины помолчали. Кость собрался возвращаться к своим, когда Оскар остановил его:
– Мои ребята хотят с вами сфотографироваться. Со всеми…
– Ты им рассказал? – Потёмкинас удивился.
– Конечно, – Безмятежно ответил Оскар.
– А у тебя не будет проблем?
– Нет, – венесуэлец уверенно улыбнулся. – Чтобы победило добро, иногда приходится действовать нетрадиционными методами. Главное, чтобы добро побеждало…
– Добро… – задумчиво повторил за ним Кость и тяжело вздохнул. – Хорошо, Оскар, я спрошу у своих. И спасибо тебе.
– Тебе спасибо.
Потёмкинас вернулся к своей команде. Одновременно с ним с другой стороны парка к литовцам подошли и Армандо с девушкой. Изабелла подбежала к Шмелю и снова вцепилась в него. Венесуэлец задумчиво тёр переносицу раскрытой ладонью.
– Странно всё это… Жильвинас, я тебя понимаю и, быть может, ты даже прав, но… Странно это всё.
– Неисповедимы пути Господни, – отозвался священник. По его интонации невозможно было понять – соглашается он с Армандо или возражает ему.
– Да уж… А как ты себе это всё представляешь? Что потом? Твоя процедура, она же всё равно – только для них…
– И для Бога… – твёрдо добавил Уж, но что отвечать дальше не знал. Обернулся к Балу с Микщисом, но вместо них в разговор вступил Дмитрий.
– Нам здесь осталось одну игру сыграть. Завтра. После этого вы берёте девочку, как и планировалось, заботитесь о ней, а Михаил летит в Литву, завершает свои дела там, отыгрывает Олимпиаду. Главное, что они знают, что они вместе, что они связаны друг с другом, всё остальное – можно решить потом.
Выслушав перевод Мигеля, Армандо спросил:
– А вы кто?
Демон прикусил губу.
– Старший брат.
– Старший, значит помогали взрослеть… – задумчиво сказал фонарщик. – Спасибо вам, вы хорошему человеку помогли вырасти…
Демон сильнее закусил губу и слизнул потёкшую к подбородку капельку крови. Наблюдавший за ним Армандо добавил:
– Поверьте мне, я разбираюсь в людях.
– Я останусь с ней здесь, – Сказал вдруг Шмель, глядя прямо на брата. – Помогать. Что-нибудь. У меня нет дел в Литве, а в Лондон через пару недель я и отсюда могу вылететь.
– Лондон, кстати, не резиновый чтобы туда просто так летать… – пробормотал вполголоса Кишкис. Почувствовав, что привлёк всеобщее внимание, поднял голову. – Игра, говорю, у нас завтра ответственная. Если продуем, то не факт, что в Лондон вообще кому-то, кроме меня, лететь надо будет. Давайте уже определимся, перейдём к «жили они долго и счастливо» и пойдём домой, а?
– А где дом? А нет дома…
– Что-то ты сегодня в ударе… – Заяц посмотрел на Демона. Тот равнодушно пожал плечами, не собираясь отвечать за близкие ему, но непонятные большинству других цитаты. Кишкис вдруг проникся сочувствием к Огневу. На секунду.
– Хорошо, тогда, бездомные, возвращаемся в гостиницу. Но серьезно, давайте продолжать. Уж, что дальше?
– Дальше…. – пока все смотрели на Ужа, сам Уж смотрел на небо. Вернувшись вниз, мягко улыбаясь, обратил взгляд к девушке. – Дальше Изабелла остаётся у нашего друга, если тот не против. Если может – молится, если может – спокойно спит этой ночью. Утром просыпается в радостном настроении и сохраняет его до вечера, когда мы приведём сюда такого же радостного Михаила. И тогда пусть Бог благословит их. А сейчас…
– А сейчас мы пойдём и сфотографируемся с нашими новыми друзьями, – твёрдо по-капитански сказал Кость, закрывая обсуждение всех организационных вопросов. – Армандо, мы были бы благодарны, если и вы присоединитесь. Вы, оказывается, мало того, что человек замечательный, так ещё и легенда баскетбола. Это была бы огромная честь для нас…
Пока все выстраивались в кадре, оказавшийся рядом с Армандо Внук спросил:
– Кстати, если я правильно помню, вы очень рано и неожиданно закончили играть. Почему?
– Моей стране не нужны спортсмены, – ответил фонарщик, улыбаясь в объектив фотоаппарата. Оскар хотел чтобы все его сотрудники и все литовцы были в кадре, Шмель не хотел отпускать Изабеллу и фотографировать в результате попросили кого-то из прохожих. – Не так сильно, как врачи и целители.