Николая бросило в жар. Зловещее предупреждение! Над его головой навис дамоклов меч.
Он вызвал командующего гвардейским корпусом генерала Воинова и приказал тринадцатого декабря собрать во дворце всех полковых командиров и генералов.
И, только отдав этот приказ, почувствовал, что тревога улеглась, сомнения исчезли и вместо них появилась уверенность, что не все еще потеряно. Если действовать решительно, можно будет занять трон.
Когда в воскресенье во дворце собрались командиры гвардейских и иных полков Петербургского гарнизона, в зал торжественно вошел Николай.
— Здравствуйте, господа! — поздоровался он, едва наклоняя голову. Холодным взглядом окинул тех, от кого в эти часы зависело, быть ему российским императором или нет.
На какое-то мгновение все замерли. Потом, точно по мановению невидимой руки, молча наклонили головы.
Николай вздохнул с облегчением: его признали достойным претендентом на престол.
Голос его прозвучал твердо и уверенно:
— Великий князь Константин Павлович отказался занять престол. В завещании покойного монарха, один экземпляр которого хранится в Государственном совете, а другой — в московском Успенском соборе, престолонаследником назначены мы. Отныне волею божией беру на себя ответственность за Российскую империю. Надеюсь, что вы будете верны новому императору, как были верны Александру Первому, брату нашему. Возвращайтесь в свои полки и завтра приведите их к присяге. Присяжные листы получите сегодня у дежурного генерала. Полагаю, что вы примете надлежащие меры для обеспечения порядка в столице.
Кивком головы Николай дал понять, что аудиенция окончена.
Командиры покинули зал, в котором с ними впервые разговаривал новый император. Все были взволнованы, хотя сохраняли вид спокойный и уравновешенный, как будто их ничуть не поразило сообщение Николая.
Вернувшись в кабинет, Романов распорядился назначить на восемь часов вечера собрание Государственного совета, а к утру следующего дня подготовить манифест о восшествии на престол императора Николая Первого.
Как только в столицу пришла весь о смерти Александра, деятельность Северного общества оживилась. Члены Общества почти каждый день собирались у кого-нибудь, разрабатывая планы восстания. Горячо спорили, отбрасывали то один, то другой вариант, искали наиболее подходящий. Одни настаивали на том, чтобы выступить немедленно, другие доказывали, что лучше не торопиться, а тщательно подготовиться. В том, что удобный случай представится, они не сомневались. Близкие ко двору знали, что Константин, не подтверждая своего прежнего отказа от престола, все же не выезжает из Варшавы и как будто что-то замышляет. Ни для кого не было тайной, что Николай рвется к трону, но и он почему-то выжидал. Складывались условия, при которых легче всего было осуществить план Общества и навсегда покончить с монархией.
Все были согласны в одном: Рубикон перейден, или теперь, или никогда! Александр неожиданно развязал им руки. Еще недавно они спорили о том, каким образом убрать его с дороги, и вот сама судьба помогла им. Итак, нужно готовить полки к открытому выступлению и революционному перевороту.
В это время подполковник Батенков и капитан-лейтенант Николай Бестужев известили членов Общества, что составляется манифест и войскам отдан приказ присягнуть вновь, теперь уже на верность не Константину, а Николаю Павловичу.
На квартире Рылеева, в тесных комнатах, день и ночь толпились офицеры столичных полков. Из Москвы приехали подполковник в отставке барон Штейнгель и отставной поручик надворный советник Михаил Пущин. Их беседам не было конца.
Уже несколько ночей Рылеев и братья Бестужевы Николай и Михаил, жившие в том же доме, что и он, ходили по Петербургу. Встречая солдат, заводили с ними разговор, уговаривая не присягать вновь, ибо это противозаконно. Заявляли, что если солдаты не присягнут Николаю, то срок воинской службы будет сокращен до пятнадцати лет и для всех настанет облегчение. Просили рассказывать об этом своим товарищам в казармах, чтобы и они с оружием в руках пошли за офицерами, которые борются за свободу и права для всех, кто живет в России.
Штатский Рылеев и братья Бестужевы говорили, что великий князь Николай Павлович хочет незаконно занять престол, а Константина насильно лишить его, так как он намерен отменить крепостное право.
В эти холодные зимние ночи Рылеев простудил себе горло. У него болела голова, опухли веки. Глаза были красными от бессонницы. Какой уж там сон: приляжет на полчаса на диване — и снова на ногах. Снова все о том же: революция, республика, план восстания. Беседы и дискуссии не прекращались в течение целых суток.