— А чья это могила в углу двора? — поинтересовался Пестель.
Старик вздохнул, ответил не сразу.
— Нашему брату велено быть немым, ничего не спрашивать, не отвечать, а службу нести исправно. Только говорят, ваше благородие, будто там похоронена княжна Тараканова, а доподлинно-то никто не знает.
«Княжна Тараканова? — удивился Пестель, глядя на оконце, сквозь которое еле-еле пробивался тусклый свет. — Дочь Елизаветы Петровны и Разумовского? Я слышал эту историю. Но как же так? Ходили слухи, что княжна Тараканова похоронена в Новоспасском монастыре, а в Алексеевском равелине умерла самозванка из Ливорно, выдававшая себя за Тараканову и претендовавшая на русский престол. По приказу Екатерины Второй граф Орлов хитростью заманил эту женщину на фрегат и привез в Россию, где ее заключили в крепость».
А Шибаев продолжал:
— Погибла, сердешная, во время наводнения. Видите, на стене вода свою метку оставила, — показал он Пестелю. — С тех пор в камерах сыро и никогда уж не просохнет. Вот почему люди тут долго не живут: либо грудная жаба задушит, либо чахотка съест. Живому нужны солнце и воля. Так-то, ваше благородие!
Дни шли за днями, но Николай I по-прежнему злобствовал. Майору Николаю Ивановичу Лореру, доставленному в Петербург с юга третьего января, он кричал:
— Знаете ли, какая участь вас ожидает? Смерть!
И, приказав препроводить его в Петропавловскую крепость, написал коменданту Сукину: «Содержать под строжайшим арестом».
А в отношении князя Евгения Петровича Оболенского распорядился: «Посадить в Алексеевский равелин под строжайший арест, без всякого сообщения». И прибавил, имея в виду всех узников: «Не мешает усилить наблюдение, чтоб громких разговоров не было между арестантами».
А арестанты продолжали прибывать...
— Ваше величество, подполковник лейб-гвардии Гродненского гусарского полка Михаил Лунин доставлен в главной гауптвахты на допрос, — доложил дежурный флигель-адъютант Дурново.
Николай поднялся из-за стола и подошел к двери, которая вела из кабинета в зал.
Подполковник Михаил Лунин, участник Отечественной войны и заграничных походов, раньше служил в Польском уланском полку, квартировавшем в Слуцке. Потом был переведен в Варшаву командиром Четвертого эскадрона Гродненского гусарского полка и жил в Вилланове, часто выполняя обязанности адъютанта великого князя Константина Павловича. Лунин был его любимцем. Константин всячески защищал веселого, жизнерадостного гусара, не соглашаясь отправить его в Петербург на расправу. Однако Николай добился своего. Лунина привезли в столицу России, и Николай приказал немедленно доставить его на допрос в следственный комитет.
Император следил, как Лунин вошел в зал. Вот он остановился перед генерал-адъютантом Левашовым, членом Верховного уголовного суда.
— Откуда заимствовали вы свободный образ мыслей? — спросил Левашов. — Кто способствовал укоренению в вас этих мыслей?
— Свободный образ мыслей возник у меня с тех пор, как я начал думать, — отвечал Лунин. — Укоренению же его способствовали мои размышления и наблюдения над действительностью.
— Кто принял вас в тайное общество? Назовите имена известных вам его членов.
— Я никем не был принят в число членов тайного общества, но сам присоединился к нему. Открыть имена членов общества почитаю противным моей совести.
— В чем состояла цель тайного общества?
Лунин говорил медленно, обдумывал ответы, подбирал слова. Николай видел в этом осознанный расчет, понимал, что Лунин хочет выгородить других злоумышленников.
— Итак? — напомнил Левашов.
— Целью тайного общества было водворение свободного правления в России. Члены общества руководствовались стремлением к общему благу.
— Кто были председателями и членами тайных обществ?
— Я постановил себе неизменным правилом никого не называть по имени.
— Что ж, тогда вопрос, непосредственно касающийся вас. Вы имели намерение напасть на Царскосельской дороге на покойного императора, дабы учинить смертоубийство?
— Да, я не исключал возможности нападения на Царскосельской дороге на покойного государя. Однако исполнение этого замысла никогда не было целью моих действий, и никогда никаких мер ни мною, ни другими участниками заговора не было принято к исполнению этого намерения.
Левашов продолжал допрос. Его интересовало, когда именно Лунин и Якушкин приезжали в Тульчин, о чем они разговаривали с Пестелем, кто еще принимал участие в этих совещаниях.