— Родная моя, ты мужественна и все поймешь потом. И не осудишь меня сурово за то, что я не доверил тебе этой тайны. Она принадлежит не мне одному. Иногда полезнее знать меньше. Особенно жене такого непутевого мужа, как я.
Теперь Наталье Михайловне был понятен намек мужа. Но она не сердилась на него, только беспокоилась за его жизнь. Еще в ту ночь, когда он ушел на Сенатскую, сразу почувствовала, что это навсегда, что он оставил ее и дочь сиротами в холодном Петербурге.
Она плакала, умоляла, упав перед ним на колени, но так и не сумела остановить его. Он ушел вместе с Бестужевым в холодную декабрьскую ночь. Не внял даже просьбе дочери.
Однако Наталья Михайловна и тогда не осудила его, не было в ее сердце обиды. Значит, так нужно! Значит, есть что-то дороже личного счастья, важнее семьи, сильнее смерти!
Целый день его не было, — боже, сколько пережила она за эти бесконечные часы!
Он вернулся вечером, сжег в камине бумаги, попрощался с друзьями. Когда все разошлись, хотел ей что-то сказать, быть может, открыть тайну. Но так ничего и не сказал, отложил на утро. А ночью за ним приехали.
Потом она узнала, что арестованы все, кто принимал участие в совещаниях и спорах у них на квартире.
Чего только она не наслушалась за это время! Говорили, что Кондратия и его друзей будет судить Верховный суд, а потом их сошлют на каторгу. Но в сердце теплилась надежда. Только эта надежда и согревала душу, не давала погаснуть вере в человеческую справедливость и великодушие нового императора.
Наталья Михайловна обратилась к Николаю с просьбой принять ее. Несколько раз он отказывал. Потом ее вызвал Бенкендорф и назначил час, когда нужно было явиться в Зимний.
Она принесла императору омытое слезами прошение жены и матери единственного ребенка. Она готова была упасть на колени перед монархом.
— Смилуйтесь, ваше величество, хотя бы над Настенькой, не карайте сурово Кондратия Федоровича. Он честный и добрый человек... Светлая душа...
— Успокойтесь! Никто не будет несправедливо наказан, — неторопливо произнес Николай Павлович. — Карающая десница не будет очень сурова по отношению к мужу столь благородной женщины, как вы. Мне доложили о ваших материальных лишениях в связи с арестом Рылеева. Ее императорское величество Александра Федоровна выразила желание выдать вам и вашей дочери деньги. Нам тяжело слышать о вашей нужде, госпожа Рылеева, мы сожалеем об ошибках вашего мужа.
— Благодарю вас за доброту, ваше величество, — поклонилась Наталья Михайловна. Она благодарила не за пожертвование ее величества, а за то, что Кондратия не накажут слишком жестоко.
Император милостиво разрешил ей свидание с мужем. Наталья Михайловна была тронута его мягкосердечием.
В комендантском доме, в комнате для свиданий, она встретилась с мужем. Не могла сдержать слез от горя и радости, что наконец увидела его, своего Кондратия. Рассказала, как любезно обошелся с нею царь, не только позволил свидания, но и помог деньгами. Ей, жене государственного преступника!
— Он добрый, Кондратий. А ты пошел против святого престола и монарха. Зачем? Чтобы себе и нам с Настенькой причинить столько горя?
Наталья Михайловна заметила, что мужу не по душе пришлись ее слова.
— Дорогая, — безнадежно покачал головой Рылеев, и на руках у него звякнули кандалы, — добрых царей не бывает. В этом наше несчастье.
Наталья Михайловна испугалась:
— Не говори так, Кондратий! — воскликнула она. — Это богохульство! Особа монарха священна.
Рылеев не стал спорить. Да и минуты свидания слишком кратки, чтобы тратить их на дискуссии. Он начал расспрашивать о дочери, о ее здоровье, и голос ему изменил. К горлу подкатило что-то нестерпимо горячее. Кондратий Федорович словно захлебнулся словами.
— Настенька каждый день вспоминает тебя, — отвечала Наталья Михайловна. — Все ждет, что вот нынче ты обязательно вернешься домой. И так каждый день. Она еще ничего не понимает...
Невысокая, худощавая фигура Рылеева, казалось, стала еще меньше, лицо вытянулось, резко обозначились скулы.
— Император простит, и ты опять будешь с нами, милый, — пыталась утешить мужа Наталья Михайловна. — Сейчас лето, поедем в деревню к моему отцу. Там ты быстро наберешься сил после этой страшной тюрьмы.
Кондратий Федорович молча слушал жену, как будто соглашаясь, что все будет именно так. Только глаза выдавали его, они не умели лгать.
Расставаясь с мужем, Наталья Михайловна ласково и с надеждой сказала ему: «До свиданья!» Это понравилось Кондратию Федоровичу. Хорошо, когда человек верит в светлый завтрашний день. Этим он поддерживает не только себя, но и другого.