Девушка вытащила руки из муфты, которая тут же упала в грязь. В одной руке она держала плоский гаечный ключ. Отработанным движением юнкер-девица наложила его на первый винт на лбу и повернула влево. На второй клапан времени не хватило. Эти бандиты не собирались вести с жертвой переговоры, перемежающиеся хиханьками-хаханьками и издевательскими насмешками, как было в обычае у варшавских босяков. Эти атаковали, не говоря ни слова, в абсолютной тишине.
Фроляйн фон Кирххайм повернулась, лопоча платьем и выгнулась назад. Дубинка промелькнула прямо перед ее носом. Пинок в промежность и выпрямиться. Короткий замах. Плоской стороной ключа она попала бандиту прямо в лицо. Голова отскочила, неприятно хрупнув, но каким-то чудом мужик на мостовую не упал. Пинок не произвел на нем никакого впечатления, а удар, сломавший ему челюсть, вызвал лишь то, что напавший лишь злобно ухмыльнулся.
Генриетта чувствовала протекающие по телу боевые флюиды. Ее мышцы напряглись, весь мир сделался резким, то есть — биоподдержка начала действовать, но что-то было не так. Тишина и неподвижность. Мрак, вползающий в рот и в нос, отбирающий силы и парализующий. И четверо бандюг, в глазах которых нельзя было найти воли или ума, зато горела нечеловеческое желание убить. Нет, это не простое разбойничье нападение. И это были не простое хулиганье.
Они наскочили, все четверо одновременно, нанося бешенные удары палками, окованными сталью или ежащиеся гвоздями. Генриетта завертелась в пируэте, с невероятной скоростью парируя наносимые ей удары. Один лишь удар достал ее бока, расколотил китовый ус корсета и выбил воздух из легких. Она же ответила бешенным ударом из-за головы. Хрупнул разбитый череп одного из бандитов, ключ глубоко пробил ему лоб. Мужик спазматично дергался, его кровь брызнула на руку девушки. Убитый полетел куда-то взад, а оружие выскользнуло из пальцев воительницы.
Одним движением она сбросила шляпку и вытащила из взбитых в кок волос два кованых гвоздя. Не гладкие, длиной в фут железные гвозди в ладони не скользили. Генриетта скрестила их, парируя удар сверху, и пнула ногой в ответ. На нее посыпался очередной град ударов, на сей раз наносимых синхронно и очень расчетливо. Хотя юнкер-девица и бросалась в стороны, пиналась ногами и атаковала уколами гвоздей, ни одного из противников вывести из боя не удавалось. Раны их совершенно не беспокоили. Сама же Генриетта пару ударов пропустила. Боль взорвалась в плече, бедре, в конце концов палка заехала ей в лоб. Темнота жадно прорвалась в ошеломленный разум.
Очередной удар. Генриетта согнулась в поясе и упала на колени. Тишина. Только шум крови, свист дыхания. Выпущенные из рук гвозди зазвенели на тротуаре. Генриетта замерла. Через мгновение дубинки разобьют ей голову…
Грохнул выстрел. Вопль разорвал сферу тишины, а огонь из ствола разбил тьму. Грохот прокатился по улице, вонзился в ошеломленное сознание Генриетты и сотряс бандитов. Один из них рухнул, разбросав руки, с головой расколотой револьверной пулей. Воительница перекатилась в сторону, на лету хватая гвозди, и сбила с ног следующего бандита. Она поднялась на колени и с разгону вонзила один гвоздь в глаз, а второй — в горло противника. Брызнула кровавая струя. Над головой девушки просвистели очередные пули и мягко толкнули в грудь последнего из нападавших: одна, вторая, третья. Но мужчина все так же стоял с поднятой дубинкой и скалил зубы. Но тут последняя пуля попала ему в лоб. И он рухнул в лужу, лицом вниз. Все умерли в полнейшей тишине, не издав ни единого звука.
— С вами все в порядке? — спросил высокий мужчина в доходящем до самой земли кожаном пальто.
Генриетта не отвечала. На четвереньках она добралась до первого трупа, вырвала ключ из зияющей в голове раны и подкрутила им винт во лбу. Только после того она смогла спокойно вздохнуть и внимательно оглядеться. Тьма бесследно развеялась, от недалекого проспекта доносился стук колес извозчиков и повозок, фыркание лошадей. Кто-то со скрипом распахнул окно в доме, возле которого и произошло нападение.
— Эй, чего там, курва-мать, деется?! — раздался хриплый рык выглядывающей из окна толстухи. — Я вам дам, пьяндылыги! Полиция!!!
— Пани позволит? — мужчина склонился и подал руку.
Генриетта приняла помощь и поднялась, стиснув зубы. Болело в нескольких местах, но кости, похоже, все были целые. Корсет послужил вполне приличным панцирем. А вот платье, измазанное кровью и грязью, все было в лохмотьях. Волосы, которых гвозди уже не придерживали, упали на плечи. Вид, наверняка, был ужасный. Зато джентльмен, который прибыл к ней на помощь, выглядел так, словно бы на минуточку вышел с бала в Царском Селе. Под расстегнутым пальто у него был черный, современный lounge suit, состоящий из пиджака и жилета, на шее бабочка. На руках перчатки из тончайшей кожи, опирался он на тросточку с серебряной, гравированной рукоятью. Мужчина был совершенно молод и чертовски красив: худощавое лицо аристократа и интеллигента украшали тоненькие усики и золотой монокль. На девушку он глядел без даже тени надменности, умными, светлыми глазами. При том слегка улыбался.