— Мой лакей был канцеляристом великого визиря, да еще и в восемнадцатом веке? — Данил был неподдельно изумлен. — Да вы что! Я был уверен, что все его воспоминания — это высосанные из пальца фантазии. Да, неизвестно чего ожидать, когда принимаешь на работу слуг. Раз попадется вор, пьяница и бездельник, а в другой — бывший секретарь канцлера Дивана. Что за времена!
— А вот тут вы абсолютно правы, — согласился с заключенным пожилой генерал. — Один мой лакей исчез уже через пару дней, как его взяли на работу, вместе со всем столовым серебром. Схватили его в Радоме, где, как оказалось, он был помощником одного еврейского ростовщика. Так что мы не можем иметь претензий к господину Довнару…
— За исключением того, что господин Довнар не принял Алоизия Оржешко на работу, а получил его вместе с наследством от своего деда, графа Александра Ходкевича.
— Графа? — генерал быстро оторвался от бумаг. — Так мы содержим в столь недостойных условиях аристократа? Это возмути…
— Я всего лишь графский незаконнорожденный, ваше превосходительство, — скромно признался Довнар. — Моя мамаша, упокой Господь ее душу, служила горничной в варшавской гостинице, в которой случилось остановиться графу Юзефу Ходкевичу, сыну Александра. И как-то так вышло, что именно тогда я и был зачат. Папаша был известен как гуляка и авантюрист, мое воспитание его совершенно не интересовало, он всего лишь сунул маме горсть золотых империалов и исчез. Вскоре после того он пал в поединке за честь некоей дамы. Дедушка узнал о моем существовании спустя несколько лет после того события и отписал мне в наследство небольшой каменный дом в Варшаве и учредил фонд, на средства которого я и получил образование.
— Чертовски интересно, — покачал головой генерал. — Это же какие кренделя жизнь выписывает. Так выходит, вы вовсе и не аристократ, так что мы спокойно можем подвергнуть вас пыткам. Лично я предлагаю вместо бичевания уколы средств, вызывающих боль. Это будет более достойным решением для столь милого и симпатичного джентльмена. Нет, мы способны оказать уважение человеку с характером.
— Благодарю вас. Ваше превосходительство, — с дрожью в голосе ответил на это Данил. — Это истинная честь, быть допрашиваемым столь замечательным человеком.
— Вы простите, по причине массы работы я не представился, — старый жандарм поднялся из-за стола, побрякивая орденами, и протянул руку Данилу. — Обер-полицмейстер граф Розвадовский.
— Для меня это огромная честь, господин граф, крайне польщен.
— Весьма жаль, что в подобных обстоятельствах, только в жизни оно по-разному бывает, — усмехнулся генерал-оберполицмейстер. — А теперь садитесь и, положа руку на сердце, все расскажите. Вы держите в доме турецкого демона, явно уже много лет шпионящего в пользу Великой Порты. Зачем? В конце концов, именно демон атаковал и убил дипломата, чтобы рассорить империи. Как во всем этом участвуете вы? Только, пожалуйста, со всей откровенностью.
Данил осмотрелся по помещению, отыскивая взглядом стул или табурет, на котором он должен был усесться, но ничего не нашел. Тогда он кашлянул, игнорируя ледяной взгляд полковника Кусова, и, переступая с ноги на ногу, усмехнулся графу Розвадовскому.
— Всем святым клянусь, что ни я, ни мой служащий не имели с этим убийством ничего общего, — акцентируя на этих словах, произнес он, положив руку на механическом сердце. — Алоизий является верным подданным Его Величества Александра Второго. Это правда, что в течение четырех столетий он проживал в Турции и служил турецким чиновником, но он покончил со всем этим почти что семьдесят лет тому назад. Он джинн из породы каринов, духов-охранителей, слепо преданных своему господину. Он был передан моему дедушке потомком рода Раги Паши как дар в награду за спасение жизни. Дедушка Ходкевич излечил Пашу от тяжелого случая почечных камней. Он вставил турку в мужской орган серебряную трубку, которая достала до мочевого пузыря и дальше — до самых почек. Через нее он накачал микстуру, которая и растворила камни, принося турку невысказанное облегчение…
— Вы отступаете от темы, — опасно спокойным голосом перебил его Кусов.
— Да нет же! Как раз объясняю. Джин был передан моему дедушке и дал ему присягу. С тех пор он абсолютно верен ему и мне, потомку дедушки. Полностью. Он не может одновременно служить туркам, вот такое бы противоречило его натуре. Дуализм подчиненности для джиннов исключен. Итак, я доказал, что Алоизий не является турецким шпионом, следовательно — никакого посла мы не убивали.