— Не нужен мне никакой врач. Я спрашиваю, хочешь поехать со мной?
— Ну конечно, дядюшка Людвиг.
— У тебя, кажется, водобоязнь?
— Да, так мама иногда говорит. А почему вы спрашиваете, дядюшка Людвиг?
— Потому что до Лондона можно добраться только морем, — произнёс Бетховен с заговорщицкой миной. — Мы, Пуговица, поплывём на настоящем парусном корабле. Даже на пароме можно далеко уехать. Не веришь, спроси у моего дедушки.
— У портрета?
— Ну да. Только разговаривай с ним вежливо. Он всё-таки придворный капельмейстер. Мне до него далеко.
Бетховен бессильно свесил голову набок и закрыл глаза.
В другой комнате госпожа Констанция с тревогой сказала мужу:
— Боюсь, у него воспаление лёгких.
— А почему он так разбух? Не дай Бог, у него ещё воспаление брюшины. Герхард, немедленно беги за врачом.
— А кто у дядюшки Людвига врач, папа?
— В последнее время его лечил доктор Браунхофер, но, к сожалению, он очень далеко живёт.
— Я уже одеваюсь, папа.
Вернувшись, Герхард с горестным видом сообщил:
— Он сказал, что так далеко и в такой холод он не поедет. И потом, у него сейчас очень много пациентов.
— Это всё потому, что Людвиг откровенно издевался над всеми своими врачами. — Бройнинг в раздумье пожевал губами. — Попытайся уговорить доктора Штауденгеймера.
На этот раз Герхард вернулся с радостной вестью:
— Он обещал прийти.
— А когда?
— Пока ещё не знает.
Они попеременно всю ночь дежурили у кровати Бетховена. Госпожа Констанция постоянно меняла ему компрессы. Врач так и не пришёл.
Холода сменились оттепелью, под ногами опять захлюпала грязная каша, а затем снова ударил сильный мороз. Вспыхнула эпидемия гриппа, и врачи были загружены сверх всякой меры. На этот раз уговорить кого-нибудь из них прийти к Бетховену отправился Карл, который не только не привёл врача, но и сам не вернулся домой.
Как вскоре выяснилось, Карл, проходя мимо одной из бильярдных, решил ненадолго заглянуть, чтобы проверить, не утратил ли он навыков обращения с кием и шарами из слоновой кости. Но партия затянулась, и он отправил на поиски врача маркера.
Наконец, когда уже были потеряны целых три дня, Хольц привёл профессора Вавруха из Гражданского госпиталя. Этот маленький человечек в пенсне на большом мясистом носу пользовался репутацией чудака. Он заранее приготовил письменное обращение к Бетховену. На обширном листе бумаги большими чёрными буквами было написано:
«Я профессор Ваврух, и, уж если вы попали ко мне в руки, считайте, что всё уже позади. Я сам большой любитель музыки, играю на виолончели и контрабасе и готов помочь коллеге».
В воспалённых глазах Бетховена вспыхнули огоньки недоверия. Ваврух послушал сердце, потом постучал по грудной клетке, проверяя лёгкие, и недовольно посмотрел на Бройнинга. Но тут же, почувствовав на себе взгляд Бетховена, засиял, вытащил из своей сумки какой-то порошок, насыпал его в стакан с водой и тщательно размешал.
— Вот выпейте. Горько? Ну ничего, ничего.
Затем он написал:
«Наш пациент должен немного поспать. Не беспокойте его. Я ещё загляну сюда».
В коридоре он заявил Бройнингу:
— Передайте мои комплименты вашей очаровательной супруге. Это ведь она делала ему компрессы? У него обширное воспаление лёгких.
— А есть опасность для жизни?
— Мы, несчастные, всегда подвергаем свою жизнь опасности. В момент рождения можно задохнуться. Вообще чем дольше живёшь, тем ближе к смерти. Я, например, сейчас могу сломать себе шею.
Длинную тираду Ваврух неожиданно закончил громким хихиканьем, а на вопрос о причинах такого сильного разбухания тела Бетховена небрежно отмахнулся: дескать, даже не стоит обращать внимания на такие пустяки.
Бройнинг вернулся в спальню и тут же отвернул голову. Он не мог смотреть на корчившегося от боли Бетховена.
— Кого вы мне привели? Это же шут гороховый! Где Мальфатти? Приведите мне Мальфатти!
Бройнинг уже говорил с этим воистину лучшим врачом Вены, но между ним и Бетховеном что-то произошло, и с тех пор Мальфатти преисполнился лютой ненавистью к композитору.
— Я сейчас схожу к нему.
— Только скорее, Стефан, умоляю, скорее!
В соседней комнате Шиндлер, показывая на лежащий на столе небольшой свёрток, допытывался у Карла:
— Как это попало сюда?
— Доставил советник посольства господин фон Вернхарард.
— Это неправда, господин ван Бетховен. Господин надворный советник был здесь, но маэстро спал, и я не стал у него ничего брать. Господин надворный советник проявил желание прийти сюда ещё раз. Я что-то не припомню свой визит в посольство Пруссии.