Едва очнувшись, Трубецкой машинально скомандовал «погружаться!». Но исполнить команду оказалось уже некому. Быстро осмотревшись через иллюминаторы и в перископ, он растолкал боцмана и вместе с ним начал отдраивать верхний рубочный люк. Одному это уже оказалось не под силу.
В абсолютной духоте и зловонии замкнутого пространства прочного корпуса, они из последних сил еще в течение десяти минут отдраивали люк боевой рубки, зажатый повышенным внутренним давлением. Когда это наконец удалось и свежий морской воздух хлынул внутрь корпуса, они снова рухнули без чувств. К этому моменту «Сом» пробыл в погруженном состоянии уже более шести часов, еще около полусуток до этого всплывая лишь на короткое время.
Чистый воздух и брызги от волн, влетавшие через люк, снова вернули в сознание командира и боцмана. Однако, едва чуток отдышавшись и осмотревшись с рубки, лейтенант снова скомандовал погружаться, несмотря на то, что еще даже не все пришли в себя. Японские катера были всего в полутора милях, но лодку, кажется, пока не видели.
Вскоре удалось привести в сознание весь остальной экипаж. Очнувшимся матросам рассказывали, что японцы пытались подорвать «Сома» мощными подрывными зарядами, возможно связкой мин. Зацеплением за минреп одной из них могло объясняться стальное скрежетание, которое слышали все в начале сплавления по течению.
Но, скрытно сдрейфовав в сторону, лодка избежала гибели и теперь была почти готова к продолжению похода. Подводникам повезло, что в самом начале дрейфа зацепились за трос минрепа. Этим лодку развернуло носом к месту подрыва японского фугаса, и гидравлический удар не смял корпус, лишь сильно встряхнув. Также экипажу сообщили, что на минах, выставленных ими ранее, подорвались два истребителя противника.
При последнем всплытии командир успел разглядеть еще и большие дымы с мачтами трех кораблей на юге. Возможно, они принадлежали приближавшимся японским большим крейсерам, шедшим в Фузан или Мозампо. Теперь следовало выяснить, что это были за суда, а в случае их захода в Фузан попытаться атаковать или хотя бы определить их численность и место стоянки в самой бухте. Но для этого сначала требовалось освободить винт, чтобы продолжить поход.
Однако до самого вечера осмотреть винто-рулевую группу не было возможности. При всплытии на поверхность, почти сразу после осмотра горизонта, приходилось снова нырять из-за появления дымов или чьих-то парусов. Хорошо, что успели мало-мальски проветрить внутренние помещения. Восстановить освещение удалось достаточно быстро. А когда наконец представилась возможность осмотреть винт, стало ясно, что в ближайшее время ход дать не удастся. На винт плотно намоталась рыбацкая сеть со множеством поплавков, один конец которой был явно обрезан. Похоже, по нему лодку и нашли катера.
Только когда уже совсем стемнело, наконец смогли дать отдышаться всему экипажу, совершенно измотанному кислородным голоданием и едва державшемуся на ногах. Всплыв в надводное положение и позволив всем поочередно подняться на палубу, еще в течение трех часов просто отдыхали, одновременно устроив «усиленный» обед из сухпайка и командирского коньяка.
Хотя, из-за скудности коньячного запаса, на каждого не пришлось и полной стопки, настроение заметно улучшилось. Еще в темноте мотористы и другие добровольцы начали нырять с кормы для осмотра винта, работая под водой на ощупь, пока остальные следили за горизонтом. Однако толком начать освобождение винта и руля удалось только с рассветом. Сменяя друг друга, работали ножами и топорами, удаляя рыбацкие снасти.
Когда солнце уже довольно далеко оторвалось от горизонта, попытались дать ход, запустив бензомотор, но он сразу же вышел из строя и не проворачивался даже после разобщения с винтом. Осмотр с частичной разборкой показал, что его ремонт в походных условиях невозможен.
Вероятно, от сотрясения, вызванного достаточно близким взрывом, была нарушена герметичность выпускного тракта, из-за чего в цилиндры попала морская вода. Вследствие этого при запуске сломался один из поршней или шатунов, своими обломками совершенно заклинив двигатель.
Не имея возможности дозарядить аккумуляторную батарею, на остатках заряда пошли в надводном положении в направлении Окочи. По пути дважды уклонялись от японских дозорных судов. Погружаться более не могли, так как почти весь запас сжатого воздуха израсходовали, а его пополнение было невозможно без работы бензомотора. Заряд аккумуляторной батареи также подходил к концу. К счастью, идти было недалеко.