ВL: Если турбореализм - жанр научной фантастики, то почему тогда «реализм»? Насколько вообще может быть «реалистичной» фантастика?
АЛ: Это не жанр, не научной и не фантастики. Это состояние, когда вы полностью перестаёте доверять миру, понимая, что весь он - полностью - состоит из информационных пакетов, выяснить происхождение и прохождение которых вы не в состоянии. Вы начинаете понимать, что ложь от истины отличить невозможно, и это не чья-то злая воля, а просто отсутствие реперов. Все аксиомы переменны. Когда вы разрешите себе перестать этого бояться и решите описать окружающий мир как он есть, у вас получится «произведение в жанре турбореализма».
ВL: Актёры, как и писатели, для погружения в образ, порой, идут на крайние меры. Например, Николас Кейдж в фильме «Поцелуй вампира» есть таракана. В интервью он признался, что съел его по-настоящему. Как по-вашему, ради достоверности, чтобы знать, о чём пишет, должен ли писатель «съесть таракана»?
АЛ: Если бы всё было так просто, то никакого воображения, сопереживания и визионёрства не потребовалось бы. То есть, с одной стороны, личный опыт в чём бы то ни было - всегда полезен, с другой - ел ли своих партнёров сэр Энтони Хопкинс, чтобы глубже погрузиться в образ Ганнибала Лектора?
ВL: Что вообще для вас «реалистичность» и «достоверность» в произведении?
АЛ: Способ завоевать доверие читателя.
ВL: Если говорить грубым языком статистики: сколько процентов должно отводиться на фантдопущение в фантастическом произведении?
АЛ: Чем меньше, тем лучше. В идеале его вообще не должно быть.
ВL: Всё ли можно оправдать вымыслом или наличием каких-либо сил - магических или фантастических?
АЛ: Разумеется, всё. Для чего же ещё нужен вымысел, как не для легкого и простого объяснения всего непонятного?
ВL: Герой вашего соавторского с Михаилом Успенским романа «Посмотри в глаза чудовищ» - Николай Гумилёв. Почему именно он?
АЛ (улыбается): Сам пришёл. Без шуток. Там просто не о чем рассказывать: «Зажглась спичка. Перед нами стоял Гумилёв...»
ВL: Раз уж речь зашла о соавторстве, то расскажите, каково было работать с тем же Успенским? По какому принципу писали? А то у нас на Lit-Era бытует мнение, что каждому однажды хочется убить соавтора
АЛ: Их же тогда не напасёшься. Тем более что они и сами, случается, умирают. Но если говорить серьёзно, мы писали всеми вообразимыми способами. Способ - это не главное, это вообще лишь вопрос удобства. Проблема - какого вы создаёте? Третьего, виртуального автора, который пишет вместо вас. Если это не получилось, то и всё остальное не получится.
ВL: Отличный опыт! А как вы относитесь к такому своеобразному виду соавторства и творческой коммуникации, как фанфикшн?
АЛ: Очень неплохо. То есть по большей части это делается в режиме «для своих», но случаются и исключения. Самодеятельные театры иногда кроют профессиональные (редко, но бывает); то же самое в литературе. Взять, к примеру, «Гарри Поттер и рациональное мышление»...
ВL: Поскольку номер у нас посвящён психологии, то и вопрос отсюда - должен ли автор читать труды психологов? Ведь психология шагнула очень далеко, открыла много нового, того, что противоречит обыденным знаниям о человеке...
АЛ: Скажем, нейрофизиология открыла о человеке так много нового, что «обыденных знаний» в этой сфере просто не существует. На мой взгляд, психология до сих пор не может называться наукой, это плохо систематизированный набор наблюдений, гипотез и эмпирических практик. На сегодняшний день психология сродни алхимии в средние века - масса ценнейших наблюдений при принципиальной невозможности их обработать и привести в единую систему.
ВL: Мотивация - как её создать? Если у вас свой секрет? Что мотивирует лично вас?
АЛ: Хорошо написанный текст вызывает приятные ощущения. Особенно если он написан тобой.
ВL: Итак, юный писатель-фантаст открыл Ворд, и совсем скоро миру явится новый роман... Что вы ему скажите:
«Мальчик, дальше, здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ...»
Или
«На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача»?
АЛ: К сожалению, начинающие авторы часто выбирают именно фантастику, потому что она удивительно легко прощает халтуру. Раньше бы сказал: «Убей фантаста - спаси дерево». Сейчас ничего не скажу, пусть пишет. Из одного из десяти тысяч что-то получается. Благо, для тиражирования в наше время вовсе не обязательно уничтожать деревья.