И ладно бы это была типичная размолвка, из таких, которые переживает любая семья. В нашем случае всё было иначе. Мои домочадцы действительно меня не замечали.
Я мог обратиться к Ирише или Наде с каким-то вопросом, но они не слышали меня. Я хотел, бывало, в порыве нежности или от осознания вины обнять жену, но она резко вставала и уходила куда-то, а мои руки беспомощно повисали в воздухе. Дочь больше не здоровалась со мной, не улыбалась мне, смотрела в мою сторону, но будто сквозь меня. Я молчал и злился, сдерживая в себе ярость. Ничего, думал я, они образумятся, надо дать им время.
Я ошибался. В собственном доме я остался один на один с тенью, прятавшейся в темных углах шкафов и за книжными стеллажами. Она выглядывала из-под ванны и тянула руки к Наде. Она ползла из-под кровати и нависала над Иришей, словно неумолимый рок. Она шуршала на антресолях, и мне казалось, что я слышу ее мерзкое хихиканье.
Ей нравилось морочить мне голову и притворяться тенью от телевизора, ножки стола или даже тенью моей жены. Благодаря страху я безошибочно мог угадать, где она таится, кем становится, в каком направлении скользит. Я не солгу, если скажу, что даже слышал, как она ползет по стене за диваном или шкафом, дразня и насмехаясь надо мной.
По ночам она включала свет на кухне и шумела в холодильнике. Я вставал с дивана, медленно крался по коридору и застывал за углом, еще не зная, что намерен делать. Тень чавкала и шуршала этикетками от сладостей, жадно поглощая нашу еду. Когда же я решался заглянуть на кухню, то никого не обнаруживал: свет горел, дверь холодильника была открытой.
Со временем тень осмелела и всё чаще нарушала мой душевный покой своими появлениями. Во время одной бессонной ночи, я спиной почувствовал движение позади. Я зажмурился и стиснул рот рукой, чтобы не закричать, пока в гостиную входило нечто, чему нет имени, у кого нет формы и что вообще не должно было даже существовать. Оно стояло на пороге, молча, не производя ни единого звука. Затем оно сделало шаг, еще, медленно ступая по ковру. В тишине вкрадчивые шаги незваного посетителя казались оглушительными. Я сходил с ума от ужаса, но не смог заставить себя обернуться, включить свет и посмотреть на вошедшего. Я не встал даже тогда, когда оно прошло мимо моего дивана, легонько потянуло дверь спальни, где спала Ириша, зашло внутрь и закрыло дверь за собой. Страх не давал мне шелохнуться до самого утра, пока первые лучи солнца не заглянули в комнату.
Я позвонил на работу и сказал, что заболел. Когда Ириша с Надей ушли, я всё еще лежал на диване в оцепенении, перебирая в уме ворох различных мыслей, одна бредовее другой. Никогда прежде мне бы не пришло в голову, как это тяжело, когда близкие отворачиваются от тебя. Лишенный привычных атрибутов - общения с женой и ребенком, участия в семейной жизни, обсуждения бытовых вопросов, - я словно перестал быть человеком.
Весь день я пролежал на диване, не чувствуя ни голода, ни жажды, только необъятную пустоту. Лязг ключа в дверном замке вывел меня из задумчивости.
Я вскочил и побежал в коридор встретить свою семью. В последнем порыве любви и надежды я протянул руки им навстречу, рыдая и моля о прощении. Ириша не видела меня. Я подбежал к ней за доли секунды. Однако мои руки обняли воздух, я потерял равновесие и по инерции впечатался в дверь. Не сразу до меня дошло, что неким немыслимым, чудовищным образом я прошел сквозь Иришу, будто вовсе не обладал материальной оболочкой.
Это был больше, чем шок. Я бегал по квартире и кричал, пытаясь привлечь внимание жены. Она не слышала меня. Когда она зашла в ванную, чтобы умыть лицо, я подошел сзади с запиской, которую приложил к зеркалу прямо перед ее носом.
Милая, ты меня видишь?
Но Ириша мазала лицо увлажняющим кремом, глядя на себя в зеркало, и моя записка, казалось, никак не загораживала ей обзор.
Нади я также не мог коснуться. Мои руки проходили сквозь ее маленькое тело, и тогда импульсы холодного электрического тока пробегали по всему моему существу. Меня сводили судороги ужаса. Крик исказил мое лицо, но никто не слышал его и никто на него не отвечал. Меня лихорадило от горячечного бреда. Его кульминацией стал приход существа, что родилось в Надиных детских фантазиях и теперь было реальнее самого отвратительного кошмара. Оно вошло ко мне домой, открывая дверь ключом точно так же, как я проделывал это тысячи раз, возвращаясь с работы. Оно встало на пороге, и яркий свет превратил его в темный силуэт с давно знакомыми чертами. Когда я с криком бросился в гостиную, не в силах смотреть на вошедшего, от меня всё же не укрылось его полное, безобразное и болезненное сходство со мной.