В сумерках водяник заметил ещё одну невысокую фигурку неподалёку — она сидела на кочке, ссутулясь и самозабвенно ковыряя в носу. Брэндли всегда хотел найти себе хорошего приятеля для игр и путешествий, но такого всё не случалось встретить, поэтому каждый раз, завидя незнакомца своих лет, Брэндли внутренне замирал в ожидании чего-то удивительного. Вот и сейчас...
Но это, во-первых, оказалась девчонка. И что за девчонка — вся какая-то серая, как изъеденное молью чучело мыши; кривая, с дурацкими косами.
Увидев водяника, девчонка перестала возиться в носу, вытерла пальцы о грязь под ногами и добродушно улыбнулась. Брэндли пришлось тоже улыбнуться — хотя бы из вежливости: уж кем-кем, а грубияном, задирой и драчуном он не был.
— Ждёшь? — спросил водяник. Девчонка непонятно чмокнула губами и снова улыбнулась, задумчивей, и перевела взгляд на "Лунную бабочку".
— Щас он придёт, — сказала она.
— Кто?
— Хозяин. — И вытянула губы, дунув так, что послышался звук, как будто ветер ворвался в длинную, гулкую трубу.
— Ведьма! — крикнули на корабле. Встревоженно и обрадованно. Брэндли вспомнил, что самые древние ведьмы очень хорошо умеют призывать ветер. Управлять им — нет, но звать бурю, непогоду...
— Ты вовремя пришёл, — сказала девочка загадочно. Брэндли подумал и решил, что, пожалуй, да — сейчас уж что-то да начнётся... и вдруг испуг ледяной волной окатил его:
— Хозяин?! Лух!!
— Кто? — засмеялась девчонка.
— Буций Лух!
— Ба Цзинь Лун! Он очень старый и совсем не страшный.
С "Бабочки" по трапу мелкими шажочками сошёл, почти сбежал маленький старичок в халате. Старичок был почти лысый, со сморщенным тёмным личиком и чудными косичками волос, почти как у незнакомой девчонки.
— Ох! Какие гости! — негромко воскликнул он, кланяясь. Девчонка встала и тоже кивнула. Старичок, казалось, был человечиной, но очень необычным.
Так Брэндли оказался на "Лунной бабочке".
Ба Цзинь привёл гостей в свою каюту. Ступив за порог, водяник вздрогнул от неожиданности — на полу, на толстом ковре сидел мальчик, тоже человечий и совершенно слепой. Он был тоненький; сидел, скрестив ноги, а ладонями упирался в ковёр. Глаза его, большущие и как будто не совсем человечьи, смотрели на Брэндли непонятно — водяник чуял, что мальчик слепой, но что-то он этими своими удивительными глазами видит.
Ведьмучка ткнула Брэндли острым пальцем под ребро, чтобы он не загораживал дорогу.
Попался, подумал водяник. Сейчас ветхий старичок Ба Цзинь сгребёт в охапку девчонку, они превратятся в мерзкого Луха...
Слепой мальчик неожиданно и звонко рассмеялся.
— Аль? — удивился Ба Цзинь.
— Я чувствую ветер. Очень много ветра, он совсем рядом, его надо только чуть подтащить.
Старичок заулыбался.
— Как замечательно. Сейчас я принесу чай.
И тут Брэндли разволновался ещё сильнее. Он понял, что слепой мальчик — это и есть ветряной корабельный маг.
Потом оказалось — не просто ветряной маг, а один из лучших. Ба Цзинь сказал это при нём, спокойно и запросто. Мальчик, которого старик звал Алем, видно, и сам прекрасно всё знал.
— На магов никто не учится. И опыт с возрастом тут ни при чём. Ты либо чувствуешь ветер, либо нет. Это как со слухом и голосом, только ещё сильнее разница.
— А я слышал про школу ветряных магов в Лисипке... — сказал водяник... и тут же понял, что зря. Мальчик Аль чуть вздрогнул, хоть лицо его и не изменилось, зато сам хозяин Ба Цзинь даже как будто сгорбился. Ведьмучка, кажется, тоже ничего не знала про школу.
— Я могу вам рассказать, — проговорил Аль медленно. — Не вижу особенных причин скрывать от вас, только... это плохая тема для первого чая. На самом деле это вовсе не школа...
Старичок мелко и часто закашлял. Аль замолчал, задумчиво улыбаясь; тогда Ба Цзинь стал готовить чашки, обливая их кипятком. Крошечные чашки иногда тонко позвякивали, девчонка то и дело касалась ногтем края чашки и слушала. Она так увлеклась, и обнаружила, что все замерли и смотрят и слушают только её. Она подняла чашку к лицу.
— Дзынь! — сказала она.
— Цзынь? — переспросил старичок-хозяин.
— Это её имя, — сказал Аль.
...Они втроём вышли на палубу. Ба Цзинь проводил их и что-то тонко крикнул — как чайка, подумал Брэндли, — человеку на вантах, потом спустился вниз.