Кажется, я не дышал. Что творится?! Они думают, что я — маг? А я — ничего не знаю, ничего не умею... Нимо! Нимо...
Он сжал мою ладонь и как-то очень озорно улыбнулся. Порень обращался уже ко мне:
— Никто из нас не потребует от тебя ничего такого, чего ты сам не пожелаешь сделать, Альт. Так было всегда — ветряные маги неподвластны воле людей, они — с Небом. Мы можем лишь дать тебе то, чем владеем, и надеяться, что ты распорядишься этим славно. Послушай нас. Мечтаем мы только об одном — вернуться на Острова, если от них остался хотя бы крошечный кусочек суши, пригодный для жизни. К сожалению, даже дивный Нимо не сможет провести остатки кораблей один. Лететь нужно много дней и ночей. Нужно много сил. Но если ты не решишься, мы не упрекнём тебя даже в мыслях. Последний ветряной маг Альт всегда будет нашим другом.
* * *
Брэндли родился через полтора года после Смертной Засухи, когда пропадали родники и ручьи, на Болотах исчезли комары, люди и водяники со страхом провожали глазами раскалённое солнце, тускло-красное от повисшей в воздухе пыли и пепла от пожаров. Тогда ночами было жарче, чем в летние дни других лет. Погибла пшеница, засохли фруктовые деревья, и уже в июне холмы потускнели, а в июле деревья и травы стали сухими и жёлто-серыми. А зной и засуха не думали кончаться.
Чёрный Гнилень на личном Его Величества корабле прибыл в Скальную Столицу для совещаний.
Возвратился недовольным.
— Делами заправляют бездельники и жульё. Они предлагают силами королевства обстряпать свои делишки. Никто не захотел опустошить собственные сундуки с сокровищами, зато каждый знает, что нужно сделать на деньги других.
— Так что же они хотели от тебя, хозяин? — спрашивал распорядитель Дома на Буграх Хребетник.
— А чего они могли хотеть? Думали, я скажу тайное слово, наполнятся русла, закипят родники... Два часа я втолковывал этим безмозглым, что призвать воду можно, когда она есть! Так они захотели — ты поверишь?! — направить солёную воду Океана вспять, в пересохшие русла. Ещё два часа я объяснял им, что станется с их полями после этого... даже если бы я был властен над Океаном — но я не властен... Тогда они решили, что с меня не будет толку, и выпроводили восвояси, только уже не королевском корабле, а предложив добираться, как знаю... Толстосумы, небось, решили, что я тайно торгую водой и наживаюсь на засухе.
— Что же мы будем делать, хозяин?
— Я знаю, что я буду делать. Мне не нужен король с его Советом, теперь и я им не нужен, мы свободны друг от друга, так сказать. Передай Скоре, пусть соберет мою путевую суму, да чтоб не болтал лишнего никто! Я отправлюсь к ведьмам.
Хребетник прижал ладони к щекам, выпучил глаза:
— Их так давно не видели у Болот, хозяин! Как же...
— Это моё дело! — Гнилень потемнел лицом — сам распорядитель его таким не видел... лет полста. Недаром, значит, старейшего Хлюпастого прозвали "Чёрным".
...За границей Болот Гнилень вышел на дорогу. Широкая, торная — и пустая. Обезлюдевшими казались деревни, мужики подались кто куда — добывать пропитание. Охотой — в леса, рыбачить — к морю, разбоем — ближе к городам.
Гнилень семь раз заходил во дворы, пока не нашёл нужное. Хозяйка — изнемождённая голодом и жаждой — ждала смерть. Молодая или старая, не понять, лежала на лавке, еле слышно бормоча. Двое детей — близнецы лет десяти, мальчик и девочка, прятались в углу, таращили на гостя глазищи.
Водяной присел перед умирающей. Положил холодную ладонь ей на лоб. Сознание женщины прояснилось.
— Чего тебе, гость?.. Дети... живы?
— Живы пока.
Она заплакала.
— Заберу их. Согласна ты?
— Всё равно... Дай попрощаться с ними... нет, не надо... пусть не видят... Отца прибили на их глазах за курицу... не надо.
Гнилень кивнул. Достал флягу.
— На, попей.
Костлявая рука дёрнулась, блеснул огонь в глазах...
— Нет... детям дай!
— Детям хватит. Пей напоследок.
Она пила жадно, как безумная, сотрясаясь всем телом. Фляга опустела. Женщина преобразилась — умиротворение разгладило её лицо, оно стало красивым и молодым; смотрела куда-то вверх. Глубоко вздохнула и закрыла глаза.
— Пусть примет тебя Вода! — проговорил Гнилень. Повернулся к близнецам, достал ещё одну флягу. — Пейте! Это вам.
Они боялись. Очень-очень боялись. Тянули шеи, тоненькие, как у птиц. Жались друг к дружку. Но пить хотелось сильнее. Девочка протянула руку. Гнилень из под бровей-кустов наблюдал. Глоток... борется мучительно... ещё глоток... передала флягу мальчику. У того так тряслись руки, что флягу едва не выронил. Тоже отпил дважды, отдал флягу сестре.