Вместо этого она недобро сверкнула глазами, успокаивающе поглаживая его величество чертеняку по спинке и волосам:
- Владыка ваш, говоришь… То есть самый набольший тутошний? Вот всего этого тёмного леса, черной реки и пауков в два кулака?.. - глаза панночки сверкнули ещё более мрачно: - А и веди!..
========== Ни к чёрту ==========
Отряд мирно посапывающего на руках у панночки Торина Дубощита продвигался в сердце Лихолесья, чтобы предстать пред ясные очи Владыки сих гостеприимных дубрав - Трандуила.
Панночка вышагивала сердито, но плавно: его величество чертеняка только-только крепко уснул опять, не хотелось его потревожить. Впрочем, кажется, заботиться о раненых, слабых или уставших (Ганна допускала, что остроухий провожатый, считающий себя конвоиром, мог и не разобраться) среди местного народца было не принято: стоило им свернуть на менее широкую тропку, как эта шельма принялась распеваться!..
Ганна рассердилась не на шутку, прикрыла не прижатое к плечу ухо его величества чертеняки рукой, но проклятущий остроухий будто совсем не соображал - завывание длилось и длилось, нарастая в громкости. Хотя Торин пока не подавал признаков беспокойства, эти признаки весьма явно подавала Ганна, и вот не бойся она разбудить пострадавшего Дубощита, уже проучила бы охламона!
Не будь Ганна настолько сердита, она заметила бы внимательный взгляд Беорна, тоже оценивавшего ситуацию. И в отличие от панночки, у оборотня руки были свободны. Мужчина ускорился, обломал пару мелких веток по краю тропинки (одна традиционно застряла в волосах), догнал провожатого, без предупреждения схватил за плечи, поднял над землёй и сильно встряхнул - остроухий подавился звуком, голова мотнулась, челюсти щелкнули. А потом этот остроумный остроухий в непонимании уставился на Беорна. Оборотень не преминул объяснить положение вещей, отведя эльфа в сторонку и в крайне доступных словах и выражениях обрисовав ситуацию.
Возможно Ганне показалось, но после этого краткого, а также весьма ёмкого разговора остроухий выглядел пристыженным. Хотя и продолжал смахивать на девку. Панночке он (она?) нравиться больше не стал.
Где-то через пару лиг дивчина осознала свою ошибку: тот, первый остроухий и впрямь был парнем, ибо девушка только что присоединилась к их процессии и выглядела… Да никак она на Ганнин вкус не выглядела: тощая (ещё тоньше беловолосого! хотя куда уж!), уши эти разлапистые торчат, выговаривает слова, будто одолжение делает али от сердца отрывает с мясом, смотрит на чертеняк презрительно, на чертёнка жалостливо, а на Беорна глубоко равнодушно - нет, эта рыжая нравилась панночке ещё меньше, чем светловолосый спутник. Но хоть не пела, спасибо и на том.
Торин на руках вздохнул глубже и уткнул лицо дивчине в шею, Ганна немного отвлеклась и опять успокаивающе погладила его величество чертеняку по спинке и волосам - до чего ж устал, маленький, ещё и укусили его зверюги местные, спи, ваше величество чертеняка, никто тебя без надобности не побеспокоит. И лучше бы эта надобность была и впрямь серьёзной! Панночка снова нахмурилась.
Теперь отряд продвигался задумчивее: кажется, этот беловолосый, как подсказал Ганне Беорн, эльф, пытался ту девку охмурить - то вертеться начнет, рубашечкой зелёной отсвечивая, то так ручки сложит, то сяк, то голосок опять повышать пытается, но получит предупреждающий взгляд от оборотня и опять понизит, то за лук свой хватается, то за пояс - панночку такое позёрство только раздражало. И ещё больше её раздражало то, что рыжая оказалась с ней солидарна - закатывала глаза, трясла головой и отворачивалась. А лучше бы уж сказала остроухому, что нет и нет! А то всё выламывается!..
Иначе говоря, вынужденная наблюдать за перипетиями отношений и вызывающим поведением что одного, что другой провожатых, Ганна подходила к блестящему и прямо-таки сияющему на фоне черных белок и черных рек дворцу местного Владыки в крайне раздраженном настроении.
========== Чёрт бы побрал ==========
Ганна с Дубощитом на руках, гномы и хоббит с пони в поводу, а также - Беорн, ненавязчиво положивший ладонь на рукоять топора, зашли во дворец. Здесь всё было чисто: ни пыли по углам, ни нечищенных ручек, ни паутины под потолком - но тем сильнее хмурилась Ганна, кое-где паутины было явно с излишком.
Тронная зала, куда их проводили походила больше на часть леса, но часть ухоженную: вместо колонн тут были стволы деревьев, трон являлся фрагментом площадки, поблизости протекал ручеёк, над которыми порхали бабочки. Тут нахмурился даже Беорн. На самом троне восседал ещё более светловолосый, чем их провожатый, и ещё более надменный, чем их провожатая, эльф. Неудивительно, что он был их королем, задумалась Ганна - перехмурить всех такими бровями поди что легко.
А ещё панночку насторожило сочетание цвета этих бровей - насыщенно-черных, и волос - насыщенно-белых, она подозрительно покосилась на его величество чертеняку и хмыкнула про себя: “Уж не родня ли? Такая расцветка, ну, чисто кошки!” Ганна почти ждала, что обозначенный Трандуил зашипит вместо приветствия.
Однако Трандуил пошевелил бровями, дернул острым и особо выдающимся ухом и вопросил:
- Кто пожаловал в великое Лихолесье, чтобы нарушить наши традиции и перебить наших пауков?! - голос у него оказался высоким, как у провожатого. Ганна поморщилась, но решила дослушать. - Вы сорвали ежегодную Охоту! - палец местного Владыки упёрся в рога, венчавшие трон, и точно, то были не рога, а оторванные паучьи лапки. Панночку передернуло.
- А ну-ка гэть, грязнуля! - Ганна говорила не очень громко, чтобы не потревожить всё ещё спящего Торина, но весьма внятно. - Ты прежде чем охоты объявлять хоть бы пыль протереть озаботился, а то все твои подданные на той охоте себе ноги переломают! - среди эльфов поднялся шепоток. Кажется, многие были с ней солидарны.
- А вот ничего и не переломают! - Трандуил сверкал глазами и перстнями на руках, раздувал ноздри и, кажется, обижался. - До сих пор же не переломали! - ропот в народе усилился.
- Да по твоему лесу только по тропинке пройти и можно! - Ганна тоже была сердита, сердита и решительно настроена. Вот она этому набольшему-то покажет, где раки зимуют и почем фунт лиха! Гномы и Беорн все также стояли за её спиной, что придавало уверенности. - На деревах паутина, кругом грязища, белки почернели, река почернела, паучары размером с телят по дорогам свободно бродят, а ты тут расселся! Будто пузо отрастить хочешь, а не делом заняться! - ропот усилился, народ безмолвствовать явно не желал.
Провожатый нервно заозирался, а вот неприятная рыжая попыталась всех успокоить. Это ей явно не удавалось, и панночка злорадно хмыкнула:
- Тут не успокаивать надо, а тряпку в руки взять! Половую! - отвернулась от трона и обратилась непосредственно к эльфийским народным массам: - Объявляю тут уборку! Не будь я панночка Ганна!
***
После такого нахального заявления Трандуил попытался, но не смог привлечь внимание своих подданных - как ни крути, а жить и дальше в захламленном и запущенном лесу, превратившемся из Зеленолесья в Чернолесье, эльфы не хотели. И никакая власть не смогла бы их теперь обуздать. Ганна раздавала указания, позади стоял Беорн и важно кивал, подтверждая её слова и авторитет, гномы тоже подключились к процессу, а Трандуил все не мог успокоиться. Король Лихолесья решительно поднялся с трона, подошел к Ганне, собрался тронуть за плечо, но тут сидящий у неё на руках гном повернул голову и Лихолесский Владыка обомлел. А потом, почти сразу крикнул, да так, что вздрогнули ветви:
- Ты держишь на руках призрак Торина Дубощита?!.
========== Ни один чёрт! ==========
“Призрак Торина Дубощита” сначала от неожиданности распахнул глаза, пару секунд смотрел прямо в такие же расширившиеся очи Трандуила, благо - теперь они были на одном уровне, потом окинул эльфа недовольным взглядом и опять отвернулся. Сын Орофера обомлел повторно. Недоверчиво потянул руку, чтобы прикоснуться к светловолосой голове, но тут же получил шлепок по кисти - поджавшая губы Ганна, наблюдавшая всю сцену с высоты своего роста, не одобряла столь грубого и повышенного внимания к его величеству чертеняке.